В прошлом году я прочел целый ряд статей, авторы которых были почти готовы отбросить понятие сознания48и заменить его абсолютным опытом, не обусловленным двумя различными факторами. Но они остановились на пути, отрицания их не были достаточно смелы. Вот уже двадцать лет, как я усомнился в существовании сущности (entity), именуемой «сознанием»; за последние семь – восемь лет я старался склонить к этому убеждению своих слушателей, предлагая им в качестве прагматической величины, равноценной сознанию, опытные реальности. Мне кажется, настало время всем открыто отречься от него.
Грубое отрицание существования «сознания», при несомненной наличности его – потому что нельзя отрицать существования «мыслей» – может показаться некоторым из моих слушателей настолько бессмысленным, что они не пожелают вдаваться со мною в исследование этого вопроса. В виду этого я считаю нужным тут же пояснить, что я намерен только отрицать смысл этого слова, как сущности или субстанции, но буду резко настаивать на его значении в качестве функции. Я хочу сказать, что нет первоначальной материи или качества бытия, составляющего наши мысли о вещах, в противоположность самим этим вещам; но мысли исполняют известную в опыте функцию, и исполнение это вызывает необходимость такого качества бытия. Функция эта – познавание. Необходимость сознания вызвана потребностью объяснить факт, что вещи не только существуют, но еще и отмечаются и познаются. Если и изъять сознание из ряда первых принципов, то все же необходимо оправдать действование этой функции.
I
Мое положение заключается в том, что если допустить существование одного только первоначального вещества или мировой материи, вещества, объемлющего собою все, и если назвать это вещество «чистым опытом», то легко объяснить познавание, как особый вид взаимоотношения, в который входят различные элементы чистого опыта. Само это отношение представляет собою часть чистого опыта; один «член» его становится субъектом или носителем познания, познающим49. Это утверждение потребует немало разъяснений. Для этого удобнее всего сопоставить его с противоположным воззрением; и с этой целью мы разберем современное учение, по которому испарение душевной субстанции дошло до последней черты, предшествующей ее полному исчезновению. Неокантианство изгнало все старые формы дуализма; если нам удастся в свою очередь опровергнуть и его, то мы тем самым опровергнем всякий дуализм вообще.
