С этим разграничением отношений, принадлежащих к материалу мышления, от «относящих актов», которые суть акты мышления, а именно, восприятия отношений, теснейшим образом связано также правильное понимание моего учения о слиянии тонов и консонансе. Почти все возражения против этого учения основаны на смешении понятий «слияние» и «отсутствие акта различения». Но оба эти понятия в действительности отнюдь не совпадают, хотя при некоторых совершенно особых условиях одно может служить признаком присутствия другого. Как и сходство, слияние в том смысле, как я понимаю это слово, есть отношение, которое, независимо от всех интеллектуальных функций, имманентно самим явлениям тонов. Слияние относится к суждению, утверждающему единство, как сходство к смешению. Сходство двух предметов может быть причиной того, что их друг с другом смешивают. Можно поэтому при определенных условиях (т. е. когда все другие причины исключаются) пользоваться суждениями смешения в качестве доказательства того, что сходство существует. Однако, на этом основании все-таки нельзя определять сходство как смешение двух предметов. Два впечатления могут быть весьма сходны, и все же их не будут смешивать – и наоборот. Точно так же обстоит дело с слиянием и суждением, утверждающим единство. Быть может, я имею право надеяться, что благодаря включению в данный общий ход мыслей, основной пункт этого учения, на который я, впрочем, и раньше всегда указывал, получить более яркое освещение.
Далее, основной функцией нашей интеллектуальной жизни со времени Платона многие считают соединение. Действительно, при этом, как мне кажется, происходит не только восприятие отношений, а также не простое перенесение абстрактного понятия «целого» на данные элементы: здесь присоединяется особого рода функция. Несколько различных отдельных содержаний, осязательных впечатлений, линий, тонов могут быть соединены в одно целое, фигуру, ритм, мелодию.
И опять здесь возникает вопрос: изменяются ли сами явления как-нибудь вследствие таких соединений? При этом нужно обратить внимание, что по нашему определению к числу явлений принадлежит также пространственная величина и распределение, определенный временной порядок и длительность, определенная ритмизация (распределение силы), словом, все, что характеризует фигуру, как таковую, или ритм, как таковой. Следовательно, речь идет не о соединении неупорядоченной в себе суммы впечатлений; не в этом будет состоять то, что мы называем интеллектуальной связью. Все, названное нами, относится еще к материалу. Вопрос же заключается в следующем: могут ли тоны, которые слушатель уже находит в определенной последовательности, определенном темпе, определенном отношении интенсивностей, все таки различным образом мысленно связываться им; и если это происходит, то изменяется ли в материале что-нибудь с необходимостью или же, быть может, прибавляется новый материал (например, от мускульных ощущений)?
