— О чем речь, — согласился я.
— Ну тогда мы наконец отправимся спать, — утомленно усмехнулся он. — Пока у нас еще есть такая возможность!
Я вернулся домой и, послушавшись совета Брайена, сразу улегся. Поутру я навестил Дика Симпсона: с охранниками не было никаких затруднений. В дом помощника окружного прокурора я приехал чуть позже одиннадцати — и здесь все шло нормально. Брайен повидался с судьей Гилбертом — заседание присяжных будет созвано, и домик в горах отдавался в наше распоряжение. Луис была готова к отъезду.
Мы заехали к ней домой, чтобы она захватила кое-какую одежду, потом в контору Симпсона, где нас ждали четверо крепких парней. Они погрузились в седан и поехали за нашим «кадиллаком» в горы. Было уже далеко за полдень, когда Луис и охрана разместились в доме судьи с запасом провизии дня на три-четыре. Я тепло распрощался с ними и отправился обратно в Пайн-Сити. Только в седьмом часу я был на месте, и делать мне до начала заседаний Большого жюри было абсолютно нечего. Тогда я подумал, что стоит навестить Грету Уэринг, а заодно забрать свою машину. «Кадиллак» вызвал у меня манию величия — эдак я скоро начну требовать бифштексы к завтраку. Кроме того, мой «хили», наверное, уже здорово тосковал по мне обоими своими карбюраторами.
Я заскочил перекусить в ресторан, а потом направился к Вэлли-Хайтс. Подъехав, я увидел, что «хили» стоит возле парадного подъезда, и поставил «кадиллак» рядом. Внимательный осмотр не выявил никаких вмятин и царапин на моем автомобиле, чему я был очень рад.
Я нажал звонок и через несколько секунд услышал легкие торопливые шаги. Я широко улыбнулся в радостном предвкушении.
— Ты самое прекрасное из того, что я видел за последние сутки, — выпалил я, когда дверь открылась.
— Кто? Я? — с беспокойством спросил Дуглас Лейн.
Я медленно смерил его взглядом с ног до головы — на нем была великолепная шелковая красная сорочка с белым шелковым платком, завязанным вокруг шеи. В целом впечатление было такое, будто художник-импрессионист дал свою интерпретацию сюжета dementia ргоесох>[3].
— Вы! — холодно сказал я. — Где Грета Уэринг?
— Она у себя, — с не меньшей холодностью ответил он. — Я скажу ей, что вы пришли.
— Не беспокойтесь, — выдавил я из себя. — Я сам ей скажу.
— А, очень хорошо! — подвел он итог нашему разговору резким и нетерпеливым движением тонкой руки. — Я и так не стал бы особенно беспокоиться!
Он повернулся ко мне спиной и пошел по коридору.
