— Марьяна ушла в город.
Они замолчали. Сорка рвала листья, комкала их и выбрасывала, потом опять срывала, ломала ветки. Она злилась сама на себя за то, что возвращается домой. Скоро они и вовсе перестанут видеться: Владек уедет в Варшаву, а Сорка останется с Борехом. Что ему от нее надо? Она отстала, хотела повернуть назад, но продолжила путь. Борех собирался что-то сказать, остановился, но, когда Сорка поравнялась с ним, слова будто приклеились к языку, и он лишь произнес:
— Ты его видела?
— Кого?
— Студента.
— Что ты вбил себе в голову этого студента? — злобно огрызнулась Сорка. — Боишься, что я в него влюбилась?
— Я этого не говорил, — покраснел Борех. — Не обижайся. Я просто удивляюсь, что он делает в лесу?
— Ждет меня! — Сорка остановилась и посмотрела на Бореха.
— Очень хорошо! — улыбнулся Борех, полагая, что Сорка шутит.
— Думаешь, я шучу, да? — Сорка нахмурила лоб, ее черные глаза вспыхнули. — Повторяю еще раз: он ждет меня!
— Так почему же ты не идешь к нему? — спросил Борех уже с досадой.
— Не хочу!
— Он знает, что ты помолвлена? — произнес Борех и тут же пожалел о сказанном.
— Откуда ему знать?
— Вот увидишь, он знает!
— Ты ему сказал?
— Нет. — Борех не знал, как выкрутиться. — Он разговорился со мной, расспрашивал о дяде, рассказал мне о своих родителях. Потом, не знаю как, мы заговорили о тебе, и я ему рассказал.
— Что?
— Ну, ты знаешь…
— Сказал, что ты мой жених?
— Да.
Сорка засмеялась. Сначала тихо, потом громче, громче, схватилась за живот и почувствовала странную ненависть. Все в ней корчилось, ей хотелось наброситься на Бореха, разорвать его на части, оттаскать за нелепые уши и крикнуть в лицо: «Скотина! Скотина!» В ту же секунду она решила оставить Бореха и вернуться к Владеку, объявить ему, что с сегодняшнего дня она бросает всех и навсегда останется с ним, будет делать, что он только пожелает. Наконец Сорка перестала смеяться и почувствовала, как сердце сжимается, словно в железных тисках, деревья придвигаются ближе, окружая ее, как стены клетки. Понурив голову, Сорка отправилась домой.
Борех шел следом, то и дело открывая рот, чтобы что-то сказать и успокоить ее. В ушах у него звенело, и, словно глухой, полагающий, что говорит слишком тихо, он вдруг повысил голос на несколько тонов и почти прокричал:
— Сорка, я не виноват, если бы я знал, что тебя это так заденет, я бы ему ничего не сказал… Сорка…
— Мне все равно, — ответила Сорка. — Ты сказал правду, я твоя невеста…
