Когда он вышел на дорогу, мимо проехала повозка, груженная мешками. Задний борт у нее был откинут. Догнав повозку, Пембери незаметно сунул в нее свой чемоданчик и отправился на станцию за саквояжем.
Вернувшись домой, он сразу же прошел в спальню и, позвонив экономке, велел подавать обед. Потом снял с себя одежду, включая рубашку, галстук и носки, и положил все в кофр, где хранились его летние вещи, пересыпанные от моли нафталином. Достав из саквояжа пакетик с марганцовкой, Пембери направился в ванную комнату, где высыпал кристаллы в ванну и пустил воду. Вскоре ванна наполнилась розовым раствором, и Пембери погрузился в него полностью, не забыв намочить волосы. Спустив воду, он ополоснулся чистой водой и, насухо вытершись полотенцем, вернулся в спальню, где оделся во все чистое. Плотно пообедав, он растянулся на диване, чтобы немного отдохнуть. В половине седьмого Пембери был уже на станции и ждал поезда рядом с платформой, куда не попадал свет единственного фонаря. Он видел, как из поезда вышли пассажиры, один из которых зашагал по дороге в Торп. Это был Пратт, с самодовольным и веселым видом торопившийся к месту встречи. Ботинки его торжествующе скрипели на ходу.
Пембери последовал за ним, сохраняя безопасную дистанцию и ориентируясь по звуку его шагов. Убедившись, что Пратт направляется к аллее, Пембери поспешил туда же, но уже через луга.
Очутившись в темноте аллеи, он первым делом пробрался к грабу и, запустив руку в его крону, убедился, что щипцы с ножом на месте. Потрогав их железные кольца, он успокоился и медленно пошел по аллее. Второй нож, уже раскрытый, лежал в левом внутреннем кармане плаща, и Пембери время от времени касался его рукоятки.
Наконец ворота зловеще проскрежетали, и послышался ритмичный скрип ботинок. Пембери, не торопясь, двигался навстречу, пока из темноты не вынырнула расплывчатая фигура.
— Это вы, Пратт?
— Собственной персоной, — весело ответил тот. — Ну что, приволок деньжонки, старина?
Оскорбительная фамильярность нисколько не покоробила Пембери, а лишь укрепила его решимость.
— Конечно, но нам надо четко обо всем договориться.
— Послушай, дорогой, у меня нет времени на трепотню. Вот-вот появится генерал, он с другом едет сюда из Бингфилда. Давай бабки, а языки будем чесать в другой раз.
— Все это прекрасно, но вы должны понять…
Пембери вдруг замолчал и остановился. Они
уже поравнялись с грабом, и он поднял голову, вглядываясь в крону.
— Что там такое? — заинтересовался Пратт. — На что ты уставился?
