РИЧАРД. Боюсь, я немного заржавел.
ДЕВУШКА. Что вы! Это так великолепно. (Как завороженная, опускается на банкетку рядом с Ричардом.)
РИЧАРД(поворачивается к ней). Скажи, что ты подумаешь, если я вдруг обниму и поцелую тебя?
ДЕВУШКА. Я подумаю: какой же нетерпеливый дурачок мне встретился.
РИЧАРД. А если я буду сидеть вот так, мучить твой слух классикой, боясь к тебе прикоснуться.
ДЕВУШКА. Тут я подумаю: какой же мне нерасторопный дурачок попался.
Ричард порывисто ее обнимает, не встречая сопротивления. Он целует Девушку страстно. Ричард уже не играет, но музыка звучит громче и громче, взмывая вверх. Свет гаснет. В темноте мы слышим дверной звонок. Он раздается еще и еще раз.
Свет становится обычным. Ричард стоит там же — у бара, размахивая стаканом в такт музыке. Еще один звонок возвращает героя из мечты в реальность.
РИЧАРД. Я шел в прихожую и чувствовал свое сердце. Оно стучало, как давно уже не было, молодо и сильно. Я улыбнулся и широко откинул дверь: милости прошу!
В квартиру входит мужчина весьма представительного вида, деловой и уверенный в себе, лет 50-ти. В руках у него объемистый портфель.
БРУБЕЙКЕР. Здравствуйте, мистер Шерман. Надеюсь, я не очень опаздываю.
РИЧАРД. Это был Людвиг Брубейкер, психиатр, автор той самой книги, которую мы хотели издавать. Я знал его давно и неплохо. Однако это не повод являться ко мне, когда вздумается.
БРУБЕЙКЕР. Дик, вы не забыли о нашей встрече?
РИЧАРД. А вы, Людвиг, вы ничего не перепутали?
БРУБЕЙКЕР. Ну, как же! Мне от вас прислали верстку. Но там масса ошибок. Я хочу пройтись по тексту вместе с вами. (Открывает портфель, выкладывает бумаги на стол.)
РИЧАРД. Людвиг, я хочу сказать…
БРУБЕЙКЕР. Давайте, чтобы не тратить время, сначала я. Я понимаю, что ваше издательство хотело бы привлечь внимание возможно широкого круга читателей. Однако должен заявить протест: мне решительно не нравится предложенное вами название. У меня было «Мужчина и его подсознание». Вы же меняете это на «Секс и страсть». Послушайте, Дик, я же психиатр, а не бульварный писака.
РИЧАРД. Доктор Брубейкер, я понимаю, как это важно. Мы все это обсудим. Но наша встреча была назначена на завтра.
БРУБЕЙКЕР. На завтра? О, господи, неужели?
РИЧАРД. Точно. А сегодня я занят, у меня другая встреча. С другим автором. И он — она — должна прийти с минуту на минуту, но почему-то запаздывает.
БРУБЕЙКЕР. Поразительно. Просто невероятно.
РИЧАРД. Возможно, это моя ошибка. Возможно, я не точно объяснил вам по телефону.
