— Мне нужно еще не меньше часа, чтобы добраться до замка, — проговорил Данил твердым голосом, какой хорошо приводит в себя шокированных. — Расскажите мне подробно, что происходило с того момента, как вас взяли в плен. Нет, лучше — с того дня, как вы прибыли в замок.
Поначалу все складывалось удачно. Этнографы обосновались в пустующем крыле замка — несмотря на размеры, здание не было обжито целиком, с тех пор как маркграф основал форпост на самом краю Границы, расчистив ядом джунгли в разломе Кельвина и перекрыв чудовищам прямой путь в свои владения. Большая часть замкового гарнизона переселилась туда. Оставшиеся относились к пришельцам, по примеру графа, доброжелательно, охотно принимали участие в исследованиях, а сам Дракул подолгу беседовал с доктором Йекта о высоких материях. Маркграф оказался большим любителем натурфилософии.
Десять дней назад все изменилось. Вереш осознала, что дело неладно, только когда двое стражников втолкнули ее в тронный зал, и Чилла увидела свою начальницу в клетке из тонкой медной сетки. То, что незадолго до этого связь с доктором Йекта прервалась, Вереш не смутило — та имела обыкновение отключаться от ретранслятора во время разговоров с графом, чтобы не отвлекаться.
Остальных этнографов пришлось собирать по замку довольно долго. Вереш успела связаться с Инуе Тихиро, и тот отправил сигнал бедствия на грабенградскую базу. К несчастью, для этого он использовал единственный аварийный маяк, который был при нем, и вдобавок выдал свое местонахождение в старой башне: запуск маяка в стратосферу мог не заметить только слепой и глухой. Но в течение двух часов все шестеро ученых были собраны в зале.
Дальше начался кошмар.
В каком-то смысле Фариду Париа повезло. Он умер, когда меч Дракула распорол его скафандр. От одного глотка местного воздуха человек впадал в кому, за считаные минуты переходящую в смерть.
— У Симин был нервный срыв, — рассказывала Вереш. — Что-то кричала, обвиняла графа… как мы все. На нее он как-то реагировал, но совершенно не обращал внимания на нас. Потом… потом он взялся понемногу срезать скафандр с тела. Неаккуратно. Крови было… все было в крови. Она не теряет цвета в здешнем воздухе. Так и остается темно-красной и засыхает очень медленно. А местные будто ее не видят.
Она захлебнулась.
— Все в крови, — повторила она.
Потом ученых, кроме доктора Йекта в ее золотой клетке — медь встречалась в горных породах планеты нечасто и ценилась аборигенами высоко — развели по одиночным камерам. За предшествовавшие дни граф и его подручные немало узнали о потребностях своих гостей — достаточно, чтобы по одному водить к генератору на подзарядку батарей и выдавать кассеты с пайками, хотя не пускали в кессон: герметизированную комнату, где поддерживалась пригодная для дыхания землян атмосфера и можно было снять постылую скорлупу.
