Площадку рядом с бассейном заняли ландскнехты, растолкав крестьян, скотину и своих товарищей. Земляне бы расставили свидетелей симметрично; станиславцы опирались на простые числа — солдаты встали по углам квадрата: один, двое, трое и пятеро, — похожие друг на друга, точно близнецы. Барон Ферроплекс мог быть напыщенным, самовлюбленным скрягой, но дисциплина в его отряде царила железная. Данил успел уже убедиться, что ландскнехты могут двигаться точно пальцы одной руки — когда захотят, потому что вне службы более неуправляемой толпы стоило еще поискать. В этом они походили на своего нанимателя, устроившего в честь заключения контракта грандиозную попойку в самом большом трактире Грабенграда, с хоровым пением и битьем лейденских банок.
Сам барон стоял посредине площадки, сняв ради такого случая резиновый шлем. Жестяное забрало на его морде слегка приподнялось, обнажив четыре ротовых фрезы.
Рекрута толкнули вперед в четыре руки и добавили тупыми концами разрядников в спину, так что здоровяк повалился перед Ферроплексом на колени. Деревенские жители глядели на него во все уши, покачиваясь, точно водоросли.
— Не ржавец, — промерцал барон себе под нос, — не фартунг… телом крепок, химозгом слаб — для солдата в самый раз… А ну признавайся, смерд, — обернулся он к старосте, — где изъян? В жизни не поверю, чтобы вы, отродье низкопуляторское, благородного электрыцаря надуть не попытались.
— Не извольте беспокоиться, ваша пришлая светлость, никакого изъяна, — залебезил староста и тут же, покосившись на сдвоенные наконечники копий, добавил: — Только вот… эта… пастух он у нас.
— И что? — не понял барон.
— Так это… хотя не положено… а без того со скотиной не управиться… — прошептал староста, вжимаясь в землю.
— Низкопулятор, что ли? — понимающе клацнул забралом барон. — Дурь из него в строю быстро выбьют. Это Дракулу вашему, господину вскорости бывшему, вольно было быдло свое распустить, а у мене вот где будете все!
Дли убедительности он показал сжатый кулак. Ветвистые черные пальцы оплетали друг друга, словно щупальца морской звезды. Данилу пришло в голову, что внешнее устройство местных жителей повторяет внутреннее: так же ветвились и безоболочные аналоги клеток в здешней биологии, и углеродные молекулы-цепочки, на которых строился метаболизм обитателей планеты.
— Ладно уж, прощу на этот раз, быдло Дракулье, — проворчал Ферроплекс, хотя ясно было, что ему просто недосуг вколачивать нормы морали в пока еще чужую собственность, а крестьяне в Электриции полагались собственностью дворянства. Неоафинские этнографы не сошлись во мнениях, считать ли это состояние крепостничеством или рабством. Во всяком случае, имен здешнему зависимому сословию не полагалось. Крестьян называли по владельцу, но квестор не сразу осознал, что правило это распространялось не только на них. Ландскнехты, даже не из рядовых, тоже не имели личного имени. Землянин не удивился бы, если б им давали номера, как роботам.
