– Как, должно быть, скучна ваша жизнь, миссис Уинтерс, – сказал он. Ему нравилось, что она сердится.
– Это моя жизнь, – ответила она. – И если я предпочитаю жить скучно, это мое дело. Но она вовсе не скучна.
– Осмелюсь заметить, вы получаете удовольствие от собственной соблазнительности, – сказал он. Его взгляд неторопливо окинул всю ее стройную фигуру, столь заманчиво обрисованную тонкой шерстяной тканью – прямая спина, шея чуть изогнута, голова склонилась над клавишами. – Вы действительно получаете удовольствие, посылая приглашение взглядами и телом, а потом захлопывая дверь перед носом того, кто легковерно отозвался на ваш зов?
Подбородок у нее еще более вздернулся, а глаза вновь полыхнули огнем.
– Я не посылала вам никаких приглашений, милорд, – сказала она. – Если вы говорите о реверансе и двух улыбках тогда, когда вы проезжали мимо моего дома в день приезда, и об улыбке в тот вечер, когда я была приглашена на обед, то позволю себе напомнить вам, что у вас есть брат-близнец, с которым я хорошо знакома.
Проклятие! Он замер, внимательно глядя на нее. Так она, значит, приняла его за Клода? Объяснение было настолько простым, что он не понимал, почему оно сразу не пришло ему в голову.
– Так вы принимали меня за Клода? – переспросил он.
– Да. – Она с торжеством посмотрела на него. – В какой-то момент. Потом же я вспомнила, что мистер Адамс – джентльмен любезный и доброжелательный.
Его брови взлетели" вверх.
– Клянусь Юпитером, вы попали в точку. У вас, мадам, острый язычок. Кажется, я должен перед вами извиниться – еще раз.
– Именно так, благодарю вас, – кивнула она. И тут, когда он уже решил откланяться и удалиться, чтобы наедине пережить свое очередное унижение, дверь отворилась, и в гостиную вплыла Кларисса…
Оставшись в гостиной наедине с виконтом, она приняла мгновенное решение: ни за что не выказать смущения. Не покраснеть. Не выглядеть растерянной. Не опускать перед ним глаза. Не оставить за ним последнего слова.
Она не виновата в том, что произошло. Держаться только так. Она не посылала ему никаких знаков. Он мог бы сразу же предположить, что она, вероятнее всего, приняла его за мистера Адамса. Конечно, такое случается не впервые.
И все же Кэтрин начала играть, охваченная тревогой, и сразу же поняла, что руки у нее как крюки, а голова полна мыслями, ничего общего не имеющими с музыкой. Огромным усилием воли она овладела собой и сыграла даже лучше, чем обычно. И в какое-то мгновение она действительно забыла обо всем, кроме музыки.
