После девяти вечера я вышел с территории больницы и поймал таксующего частника. Дорога домой заняла не более пятнадцати минут. На лавочке перед крыльцом нашего подъезда, как обычно сидела бабушка Лукерья. Милая старушка была такой же неотделимой частью жизни нашего дома, как и вечно заставленные парковки внутри двора.
— Здравствуй, Максим.
Бабушка Лукерья знала по именам всех жителей нашего подъезда, а может быть, и дома. Удивительно ясное сознание старушки меня поражало. Она не только всех помнила, но и удивительным образом была в курсе большинства важных событий. Она интересовалась здоровьем прихворнувших детей, абсолютно искренне радовалась покупке вами новой машины, советовала первому подойти помириться в случае семейного скандала.
— Здравствуйте, бабушка.
Я даже не знал: сколько ей лет. Дай бог мне сохранить ясную голову и любовь к жизни, если я доживу до её возраста.
— Максим, она просила передать, что очень переживает за вас и просит прощения.
— Да, спасибо, бабушка, — автоматически поблагодарил я.
Лукерью частенько просили передать что-нибудь кому-нибудь на словах. Разумеется, это были вполне вежливые просьбы вроде: перезвонить по возможности, сообщений о том, кто куда ушёл и когда будет.
Я набрал на домофоне номер своей квартиры и услышал голос моей старшей дочери:
— Кто там?
— Вика, открывай. Папа пришёл.
Хрипловатый динамик передал вопли младшенькой:
— Папа, папа вейнуйся. Папа домой пьисёй! Уя!!!
Не все оказались так беззаботно рады моему появлению. Лиля была не на шутку встревожена. Ей однозначно не нравилось, то, что я «забил» на лечение и сбежал из больницы. Даже увещевания о необходимости появиться на работе, чтобы предупредить о своём состоянии наткнулись на жёсткое заявление, что Лиле нужен живой и здоровый муж, и детям нужен отец. А с карьерой можно и повременить — здоровье дороже. Раньше с нехваткой денег справлялись и теперь не пропадём.
В итоге я соврал, сказав жене, что у меня был очень сильная аллергическая реакция — анафелактический шок. а теперь моей жизни и здоровью ничего не угрожает. Я даже выполнил пару весьма сложных и тяжёлых физических упражнений, чтобы доказать ей, что я чувствую себя прекрасно и полон сил. Ну, как мне было объяснить жене, что не о работе я думаю, а о той самой юной красавице, которая поразила меня в самое сердце. Виноват я перед своей Лилей, очень виноват.
Меня откровенно мучила совесть. Я люблю свою жену, и мне было откровенно стыдно за свою непонятную и такую навязчивую страсть. Я никогда ей не изменял. Конечно, были какие-то увлечения на работе, но это никогда не переходило границ лёгкого флирта и необязательных знаков внимания без последствий. Отношения с приглянувшимися коллегами женского пола сохранялись на уровне тёплых приятельских. В какой-то мере это разнообразило скучную офисную жизнь.
