– Клянусь богами, – с веселым удивлением сказал Макрон, – мяса на столе будет нынче вдоволь. Старик предугадал верно: дичь здесь так и кишит.
Рога загонщиков гудели все громче, отчетливей слышалось бряканье котелков и шлепанье палок. Катон в безудержном азарте поднял лук, смыкая пальцы правой руки на тетиве. Край леса, в котором скрывались охотники, находился не более чем в паре сотен шагов, и вот из ветвей на опушку выскочила довольно крупная олениха, следом – еще две, а за ними – олень-самец, горделиво вскидывая рога. Катон повел луком, намечая цель.
– Рано, префект! – тихо одернул Отон.
Катон опустил оружие и обернулся:
– Почему?
Трибун указал на верховного у горловины коридора.
– Не знаю, где охоте учился ты, но у нас дома полагается, чтобы первым выстрелил хозяин.
Катон мысленно ругнул себя за недотепистость: в самом деле. Прежде в армии он охотился только на кабанов, причем с седла. Сама охота протекала иначе, но условности-то были те же. Подчиненные терпеливо скакали вслед за своим начальником, пока тот первым не вонзал в зверя копье, а дальше каждый уже волен был действовать на свое усмотрение.
– И вправду, – вполголоса спохватился Катон. – Спасибо, что напомнил.
Отон посмотрел удивленно:
– Тебя что, твои люди смолоду не водили на охоту?
Макрон на это качнул головой и смешливо пробурчал:
– Твои люди? Именем богов, Рим – совсем иной мир.
Смущение Катона нарастало. По происхождению он не был аристократом, хотя трибун, вероятно, считал иначе. Молодые префекты ауксилариев назначались из сенаторских фамилий. Напоминание о плебейском прошлом придавало стыду Катона толику горечи.
– Представь себе, не водили, – повернувшись к Отону, досадливо ответил он.
– Зря. Иначе б ты знал, как себя вести.
– Понятное дело.
– Вон они, вон они! – переключившись мыслями, взволнованно указал трибун на первую олениху, которая приближалась сейчас к коридору.
Меж плетеных ширм, ныряя то влево, то вправо, легко и быстро неслись к выжидающим охотникам олень и три оленихи. Возле горловины прохода уже поднимал свой лук и отводил заметно трясущуюся от напряжения руку полководец Осторий; он намечал себе цель. Катон, вновь охваченный азартом, затаил дыхание. В коридор вбежала первая из самок, однако верховный медлил, поджидая самца. Когда тот стал приближаться, рука военачальника дернулась, спуская тетиву, и стрела по мелкой дуге устремилась к добыче, но мелькнула мимо крупа и исчезла в траве.
– Вот досада, – пробормотал, не сводя глаз, Отон. – Надо было вести мишень подольше.
