Лаццаро молчал и задумчиво глядел вперед, казалось, что у него в голове возник какой-то план, которого не должна была знать старуха-гадалка.
– Ты тоже метишь на прекрасную Рецию, – продолжала гадалка с едва заметной улыбкой, – она тебя околдовала, Лаццаро, не так ли? Но она смотрит выше: она думает, что происходит от великого калифа, и считает себя важнее всех других правоверных. Не думай больше об этом, мой милый, ей тебя не надо. Я думаю, что ее очаровал какой-нибудь гвардеец или баши из сераля, а в таком случае тебе тут нечего делать.
Грек побледнел, услышав эти слова.
Вдруг на улице послышался сильный шум, который, казалось, быстро приближался.
– Идут, идут! – кричала нетерпеливая толпа, приветствуя громкими возгласами долго ожидаемое бесконечное шествие.
Впереди, чтобы очищать дорогу каравану, ехал отряд турецкой кавалерии в пестрых мундирах, за ними следовал эмир и другие последователи пророка в новых зеленых одеждах и зеленых же вышитых золотом чалмах. Все были верхом на великолепных лошадях.
Позади них ехали эфендасии частей города Стамбула, Галату и Перу, губернаторы Румелии и Анатолии и муллы.
Затем следовали султанские чиновники в зеленых и синих, вышитых золотом и серебром мундирах. Одни из них несли серебряные, украшенные янтарем бунчуки, тогда как другие пели хвалебные гимны, от времени до времени прерываемые криками толпы: «Аллах! Аллах!»
Шейх-уль-Ислам, окруженный своими приближенными, с довольным видом смотрел на пилигримов и провожавшую их шумную, разодетую по-праздничному толпу.
Потом ехали многочисленные важные сановники, везшие шерифу Мекки собственноручное письмо султана, лежащее в богато украшенном ящике.
За сановниками следовали два священных верблюда, называвшиеся Махними-Шерифи, игравшие главную роль в церемонии.
Эти животные не должны ничего носить и происходят, по преданию, от того верблюда, на котором ехал пророк во время своего бегства.
Первый верблюд был великолепно украшен. Сбруя из зеленой кожи осыпана драгоценными камнями, шея и хвост обвешаны амулетами, на голове – пучок страусовых перьев. Он нес на спине украшенный золотом и перьями ящик, заключающий в себе священное покрывало, которое султан назначил в подарок храму в Мекке.
На другом верблюде было только седло, сделанное наподобие того, на котором некогда сидел Магомет. Оно, так же как и вся сбруя, было из зеленого, вышитого серебром бархата.
За верблюдами ехал начальник каравана в сопровождении своих помощников – кавасов. Дикая оглушающая музыка и толпы оборванных дервишей возвестили о приближении пилигримов.
