— Я…
Но больше Такуму ничего не сказал, вместо этого перекатившись влево и улёгшись рядом с Харуюки.
Какое-то время оба они молча лежали на широкой одноместной кровати.
Перед их глазами был потолок комнаты Такуму и приклеенный на него постер формата А2.
На нём был изображён взрослый кендоист. Никакого текста на постере — скорее всего, Такуму напечатал его сам, по фотографии. Человек, запечатлённый на постере как раз в момент взмаха, и немного расплывающийся кончик бамбукового меча. Пусть это лишь двумерная фотография, от неё исходила такая мощь, что тело Харуюки наполнилось жаром.
Харуюки передал по связывавшему их нейролинкеры кабелю тихий мысленный голос:
— Этот человек — твой учитель? Партнёр?
После небольшой фазы донёсся тихий ответ:
— Нет. Он выступал пятьдесят лет назад.
— Ты… хочешь быть как он?
— Скорее… он мой кумир. Глупо надеяться на то, что я смогу быть как он. Понимаешь, в 1990-х годах он победил в шести национальных чемпионатах. Этот рекорд до сих пор не побит.[2]
— А-а… какая лучшая попытка?
— Три победы. И даже это величайшее достижение.
Выходит, на фотографии перед ним изображён лучший кендоист в истории Японии… да что там, всего мира. Осознав это, Харуюки прошептал:
— Интересно, как себя чувствуют такие сильные люди?.. У них, наверное, нет ни сомнений, ни тревог…
— …Когда он закончил спортивную карьеру и стал тренером, у него взяли интервью. Тогда он сказал: «Я так ничего и не постиг. Я словно брожу по тёмному тоннелю и никак не могу отойти от входа.»
— Эх… ясно… — со вздохом ответил Харуюки, а затем продолжил свои мысли: — Но если ты бродишь в темноте, откуда ты знаешь, что это вход? Может, ты уже нашёл выход?
Харуюки на мгновение прервался, а затем продолжил.
— Я понимаю, что меня с ним сравнивать ещё глупее… но… но и я так часто думал о том, что застрял в безвыходном тоннеле… но всегда находил выход. Всегда… да, за выходом обнаруживался лишь следующий тоннель… но всё же …
Отчаянно пытаясь подобрать слова, Харуюки повернул голову влево и посмотрел на профиль лежащего в метре от него Такуму. За бледными щеками и дужками очков были видны всё ещё полные слёз глаза, которыми тот продолжал смотреть на постер.
Решившись, Харуюки перешёл на настоящий голос и сказал то, что на самом деле хотел:
— Таку… ты только что ради меня прервал свой собственный Тёмный Удар. Ты пошёл наперекор ISS комплекту и застрелил самого себя, чтобы спасти меня. Я верю, что это и был настоящий ты. Пусть ты обратился к комплекту единожды, пусть управлял силой тьмы… но я верю, что ты можешь разрубить эту связь и пробиться к выходу из тоннеля.
