— Мой знакомый по университету.
— А откуда у тебя газовый пистолет?
— Потом все объясню. Не надо сейчас приезжать, оставайся у них. Я себя ужасно чувствую и сейчас же ложусь спать, так что ты меня только лишний раз разбудишь.
Муж, судя по голосу, несколько сник, но все же не стал спорить.
— Хорошо, я останусь.
— Ну, вот и отлично. А завтра утром, перед тем как ехать домой, позвони.
— Да ты что, с любовником, что ли?
— Не будь идиотом, у меня и так голова раскалывается. Ну все, целую, спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Наталья вздохнула, положила трубку и задумчиво уставилась на себя в зеркало. Надо было сказать, что она с ним разводится! Впрочем, нет, сейчас этого делать не стоило — он бы немедленно примчался сюда и устроил бы жуткую сцену. Неужели она действительно на это решилась?
Голова была пустая и ясная, спать не хотелось. Наталью охватило какое-то оцепенение, когда жизнь вдруг начинает казаться совершенно бессмысленной и нелепой, и все усилия, которые на нее затрачиваются, не стоят того, чтобы подниматься с дивана.
«Как все-таки все пошло, и глупо, и скверно». — Она смахнула набежавшие слезы. Никогда в жизни Наталья столько не плакала, как за последний месяц. Взяв сигарету и накинув пальто, она вышла на балкон. Где-то там, вдалеке, в холодном и невозмутимом небе сияла ее голубая звезда. Сияла, проливая нежный чарующий свет на этот дурацкий мир, оплодотворенный похотью и кровью, сияла, обещая бессмертие и красоту. Она еще обязательно будет счастлива!
Однажды весной я случайно оказался в институте философии на Волхонке, где сразу же наткнулся на стенд объявлений:
«26 марта в 14.00 в зале заседаний Ученого Совета состоится защита диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук Гончаровой Н.Н. по теме: «Проблема счастья в истории культуры».
Волнуясь от ожидания увидеть ее снова, я поднялся на второй этаж и осторожно прокрался в зал заседаний, войдя с заднего входа. Наталья стояла на трибуне, сбоку от длинного стола, за которым сидели стенографистка, три члена Ученого Совета и секретарь — бесцветная, худенькая женщина лет сорока.
— Таким образом, — раздался под высокими, лепными сводами чудесный грудной голос Натальи, — большинство людей ощущают себя несчастными потому, что работают, чтобы жить, а не живут для того, чтобы заниматься любимым делом. Что касается второго главного препятствия для счастья, то, хотя не все это ясно осознают, но практически все подсознательно чувствуют, — оно состоит в том, что «все тленно, все преходяще…»
