— Да, но я… — показал рукой на свой отнюдь не спортивный костюм.
Подруга Меруерт, назвавшаяся Зейнеш, затараторила, будто они были целый век знакомы:
— Костюма своего не смущайтесь. Для первого раза сойдет. А если не устоите на льду, две девушки возьмут на буксир. Поскользнетесь — не на небо лететь, на земле останетесь.
Она заразительно смеялась, и смех ее был приятен.
На коньках геолог не стоял с той поры, как учился в институте. Да и где кататься? В горах и ущельях, да и то разве на лыжах? Сделаешь несколько шагов по снежному насту с оглядкой… Удивляясь самому себе, он довольно быстро освоился на льду. Через какие-нибудь полчаса так раскатался, что Меруерт не успевала за ним.
Командировку пришлось продлить. Правда, ему всегда находилось дело в объединении. Там ценили консультации опытных практиков. Подсунули прогнозную карту района, на нее нужно было перенести данные поисковых партий за сезон. Не в последнюю очередь требовалось поразмыслить над отчетами коллег… Впрочем, за ту зиму он наведался в Ускен еще несколько раз. Своему шефу объяснял, что хочет получше посмотреть документацию прошлых лет, хранившуюся в фондах. Сначала это была отговорка, затем Казыбек так увлекся перечитыванием залежавшихся бумаг и — увы! — далеко не полностью прочитанных рапортичек с мест разведки, что в иной день опаздывал на свидание.
У Зейнеш на время их встреч находились другие дела, и Казыбек видел у Дворца спорта Меруерт без всяких сопровождающих. Отсутствие подруги он считал хорошим признаком того, что девушка вполне привыкла к нему и не ждет от их встреч ничего плохого.
На катке без умолку играла музыка, звучали какие-то бодрящие напевы. Едва ступив на лед, Казыбек забывал об усталости, сердце его словно обретало крылья. Он чувствовал в себе желание бежать бесконечно, держа в своей ладони девичью руку. Волшебный танец их прекращался в двадцать два ноль-ноль из-за неукоснительной строгости родителей. Казыбек смиренно провожал свою избранницу до трамвайной остановки, случалось — до самой калитки. Ввести его в дом Меруерт покамест не решалась, всякий раз отшучивалась. Смысл отговорок сводился к одному: «Разве вам плохо со мною наедине, нужны свидетели?»
«Нет, нет!» — соглашался Казыбек, хотя он уже настолько определился в своих отношениях с Меруерт, что мог выдержать самый строгий разговор с матерью и отцом девушки.
Обратный путь после свидания был неблизким. Сорок минут трясся до общежития геологов на стареньком трамвае. И пока под ним все зыбилось и грохотало, молодой человек, не замечая стужи за окнами и всяких иных неудобств своей жизни, предавался мечтам о новой встрече, о чем они всегда договаривались. Он не торопился к себе в комнату еще и потому, что трудно засыпал, пробежав за вечер километров двадцать по льду.
