Но оставались и вопросы. Изменение карьеры представлялось чем-то вроде затяжного прыжка — манящего и пугающего одновременно. Микеланджело поступил учеником к Гирландайо, и Тому понадобится наставник, который подтолкнет его к новой жизни или возьмет в ученики. Вероятно, так дорога в эту жизнь окажется хоть немного проще. Он начал прикидывать, как может сложиться его творческий путь, перебирать имена тех, кто уже достиг успеха на этом поприще и кого бы он хотел видеть своим Учителем.
Этот день навсегда изменит твою жизнь. А если хотя бы на миг допустить, что старик прав? Может ли случайная встреча на городской скамейке на другом краю земли перевернуть его жизнь? Том взглянул на часы. Три. Они уже почти два часа провели рядом с «Давидом». Но эти часы показались ему минутами, и он понял, что хочет успеть взять от этого странного старика все, что тот может ему дать.
— Кажется, первые два урока я усвоил. Что дальше?
— Ты хороший ученик, Томас. Когда ты заставляешь свои мозги работать, с тобой одно удовольствие иметь дело. А экзамен у тебя еще впереди, придет время, и ты вспомнишь те истины, которые тебе сегодня открылись, и обратишься к ним в нужный час.
— Так я и поступлю. Продолжим?
Глава 3. БУДЬ УВЕРЕН В СОБСТВЕННЫХ СИЛАХ
Если хочешь добиться успеха, ты должен обрести уверенность в том деле, которое тебе дается лучше всего.
А теперь пора взглянуть на II Gigante поближе, — они подошли к статуе. — Я расскажу тебе еще кое-что, а потом мы отправимся в другое место.
Том вслед за стариком обошел «Давида». Размеры колосса поражали воображение. В прошлый раз молодой человек не решился подойти к нему так близко.
— Томас, что ты видишь перед собой?
— Я вижу... статую.
— Завидная зоркость, — усмехнулся старик. — Хорошо, спрошу иначе: какое у Давида настроение?
— Настроение?!
— Именно!
Том задумался.
— Ну хоть намекните, в каком направлении мне думать, — сдался он наконец.
— Будь по-твоему. Какой момент изображает скульптура?
— Не знаю.
— До схватки или после?
Том пристальнее оглядел скульптуру. Праща на плече. Камень в руке. Напряженный взгляд направлен куда-то влево. На Голиафа? Хмуро сведены брови. Отдельные кусочки вдруг сложились в единую картину.
— Прямо перед схваткой.
— Верно!
— А почему это так важно?
— Вспомни историю. Традиционно Давида изображали сразу после битвы. О ее завершении говорила лежавшая у его ног голова Голиафа. Но Микеланджело намеренно изобразил своего Давида непосредственно
