Глубокий, зычный голос князя перекрыл гул разговоров, шорох одежд и топтание:
– Ромейский император обещает нам любовь, дружбу и помощь, если мы покоримся, распахнем перед ним ворота, принесем ему оммаж и признаем его верховные права на Антиохию. Он требует, чтобы армия Антиохии, совместно с греческой, двинулась на взятие Шейзара и Алеппо, а откажемся – грозится продолжить осаду до победного конца, штурмовать город и покончить с нами навеки.
Сердце Констанции, до этого трепетавшее чуть ли не в горле, вернулось на свое место, как успокоившаяся птица на ветку: император не только не заикнулся о ее послании, но сам выразил готовность примириться с франками, а вдобавок предложил Антиохии вместе бороться с их главным врагом – атабеком Алеппо Занги! А признать Иоанна сюзереном, ну что же… франки не раз давали автократорам вассальные клятвы. Добрый знак, что Раймонд не отказал с негодованием, а созвал совет. Но князь поднял руку, и каждое следующее его слово смертельным градом пало на ростки ее надежд:
– Император требует, чтобы немедленно после завоевания Шейзара и Алеппо мы обменяли Антиохию на эти мусульманские города.
Ах вот оно что! Следовало ожидать, что коварные греки придумают неприемлемое условие: за то, что тебе необходимее всего, отдай то, что тебе всего дороже.
– Граф Эдесский уже принес вассальную клятву, и Иоанн забрал у него заложников, – сообщил Раймонд с презрением. – Жослен де Куртене покорно отдает все, что имеет, и воображает, что всех перехитрил. Как бы в конце своей игры графу не убедиться, что в Святой земле ему не осталось кочки даже голову преклонить!
Жослен – умнейший барон Утремера, но многие рыцари презирали графа за отсутствие воинской доблести и силы, многие ненавидели за ехидный язык, а остальные недолюбливали за то, что он не скрывал, что считает окружающих глупее себя. И хоть Констанция понимала, что Жослен не мог поступить иначе и им следовало бы последовать его примеру, похоже, остальных миролюбие графа Эдесского только отвратило. Первым высказался Радульф де Домфорт, ибо никто не мог знать волю Господа так достоверно, как его высокопреосвященство:
– Лишь Всемогущий является нам опорою в годину бедствий! – гнусаво возопил иерарх. – Он не допустит гибели Антиохии, в которой апостол Петр основал первую в мире церковь, где по приказу кесаря бросили львам святого Игнатия Богоносца! – Домфорт потряс над головой усыпанным изумрудами крестом. – Пророк сказал израильтянам: «Пятеро вас будут преследовать сотню, а сто погонять перед собою десять тысяч!» Неужто мы забыли, что именно здесь сам святой Андрей явил осажденным крестоносцам копье, пронзившее тело Христа? И разве не пришло на помощь последним франкам небесное воинство и не прогнало полчища тюрок?
