Джонатан выбрал одну из нешироких, уютных на вид дорожек, которая отходила от главной аллеи парка. Он прошел мимо нескольких прогуливающихся парочек, однако чем дальше он углублялся в парк, тем спокойнее и безлюднее становилось вокруг, а его шаги по гравию звучали громче далеких звуков музыки, исполняемой оркестром.
Он увидел их наконец. Увлеченная разговором парочка остановилась на том месте, где дорожка круто сворачивала направо. Джонатан испустил было вздох облегчения, но едва леди повернулась, ему стало не по себе.
Леди была в белом, а не в желтом платье, и волосы оказались темнее, чем у Фебы Донован. Мужчина был черноволосым, как и Себастьян Харпер, однако более высоким и худощавым. И постарше.
В теле у Джонатана напрягся каждый мускул. То были вовсе не Феба и Себастьян, соединившиеся в любовном объятии.
То были Лэнгли и его нареченная… и Господи помилуй, Джонатан был готов присягнуть, что то была Серена, а не Мэг Донован.
Серена уставилась на Уилла. Его неуверенность была почти ощутима физически. Неужели по ее вине все будет кончено между ним и ею? Хочет ли он отказаться от свадьбы? Неужели она вела себя настолько нелепо, что в течение всего лишь нескольких дней он разлюбил Мэг?
Потом она вдруг заметила, что на виске у него поблескивают бисеринки пота, и он взял ее руку в свои и крепко сжал.
– Я не хочу причинять вам боль, Мэг. Или пугать вас.
– Вы не причиняете мне боль. И я ничуть не испугана.
На самом деле страх обуял ее и голова соображала плохо, но вовсе не по тем причинам, какие имел в виду он.
В глубине души Серена сознавала, что ей нечего опасаться Уилла Лэнгли. Он очень порядочный человек и очень добрый. Он никогда ее не обидит.
Он наклонился к ней поближе и коснулся губами ее губ. Мягкое, нежное, легкое прикосновение. Оно было таким приятным, даже более сладостным, чем в предыдущий раз. Таким приятным, что она даже не знала, как ей на него ответить. В прошлом она не знала таких поцелуев. Он не был похожим на страстные, голодные поцелуи Джонатана Дейна, который целовал ее так, будто змея наполнила своим ядом его тело, а губы Серены были единственным противоядием.
Поцелуй Уилла Лэнгли был почти робким, но Серена почувствовала после него сильное, до дрожи, напряжение. Что-то подсказало ей, что, несмотря на сдержанность, Уилл обладает не менее страстным темпераментом, нежели Джонатан.
Она заключила Уилла в объятия и отбросила дурные мысли. Как это скверно – думать о другом мужчине, в то время как тот, который целует тебя, делает это так… приятно.
