– Тогда, что ты хочешь на ужин? – спрашивает Райан, наклоняясь вперед и опираясь локтями на колени. Это действие сильнее натягивает футболку вдоль его широкой груди и показывает бицепсы. Требуется вся моя сила воли, чтобы отвести от него свой взгляд.
– Я приготовлю себе что–нибудь. Не беспокойся обо мне, Райан. – как он и не беспокоился в течение последнего года или около того.
– Итак, значит, ты научилась готовить в Южной Африке? – спрашивает он, ухмыляясь мне.
– Возможно, – говорю, защищаясь, садясь прямее.
– Значит, ты можешь приготовить что–то другое, кроме тостов и лапши быстрого приготовления? – спрашивает Райан с очевидным сомнением в голосе.
– Конечно, могу, – говорю я. Теперь могу пожарить яйца. Да, я не домохозяйка, подайте на меня в суд за это.
– Что ты можешь приготовить? – спрашивает он с любопытством. У него всегда были проблемы с границами.
– Много чего, – лгу я.
– Например? – любопытствует Райан, в его глазах пляшут искорки озорства. Он наслаждается этим, ублюдок. Райан знает, что я вообще не умею готовить.
– Не думаю, что должна доказывать тебе, – раздражаюсь, скрещивая руки на груди.
Он сверкнул мне ослепительной улыбкой.
– Хочешь, я приготовлю тебе что–нибудь?
– Райан. Я в порядке, правда.
– Не будь так упряма, Тай, – говорит он, качая головой.
Тай.
Он раньше называл меня так.
Никакая другая женщина никогда не сравнится с тобой, Тай. Ты – все, что я вижу.
Я мгновенно встаю, и подушка, которая была рядом со мной, летит на пол.
– Ладно, тебе нужно уйти, – говорю я, чувствуя себя слегка потрясенной от воспоминания.
Райан медленно встает, но выглядит смущенным.
– Что случилось?
– У меня просто… есть некоторые дела, которые я должна сделать. Еще увидимся, ладно? – говорю ему, поглядывая в сторону двери с тоской.
Он потирает затылок рукой и выдыхает.
– Хорошо. Конечно, – Райан заставляет себя улыбнуться, прежде чем поворачивается и шагает, скрываясь за дверью. Я запираю ее за ним, прислонясь спиной к двери и скатываясь, пока не сижу на полу.
Только тогда я позволяю слезам упасть.
Райан
Я прикладываю голову к двери, слушая ее плач. Каждый всхлип разрывает мое сердце на части, каждая ее слеза на моей совести. Вместо того чтобы уйти и попытаться разобраться в своих мыслях, я стою там и наказываю себя, слушая ее, потому что знаю, что заслуживаю это. Она страдает. Я страдаю. Это все просто пиздец. Мы нужны друг другу. Я просто хотел, чтобы она поняла это. Я мог быть там с ней снова, если бы она позволила мне. Я хочу биться головой о дверь, но тогда она узнает, что я все еще здесь, стою перед ее дверью, как чертов пресмыкающийся. Я поднимаю руку, чтобы постучать в дверь и попросить позволить мне успокоить ее. Держать в своих объятьях. Я задерживаю руку, прежде чем она соединится с дверью, и вместо этого тереблю кончики своих волос и зажмуриваюсь. Я положил руку в карман, нащупывая свое обручальное кольцо. Это место, где я всегда держу его. Я не ношу его только потому, что это чувствовалось неправильно, когда я находился с другими женщинами. Я надеваю кольцо обратно на палец. Когда слышу, что она отошла от двери, только тогда я делаю то же самое.
