Была в этой квартире еще одна комната, гостиная. В ней обитали родители. Комната не очень большая, но с широким застекленным балконом. На балконе почти всегда ночевал отец, без труда размещаясь на скрипучей раскладушке. С балкона его прогоняли разве что сильные морозы.
В гостиной самым замечательным был комод. Маленьким, Карлсон любил забраться в удобный вместительный нижний ящик и вздремнуть посреди стопок хлопковых полотенец и праздничных скатертей.
Из детства позвал его мамин грустный голос: «Никитушка-сынок!»
Карлсон вздрогнул. На глаза ему навернулись слезы. Часто, не задумываясь, мама звала своих домашних уменьшительно-ласкательными именами, а когда не хватало слов, чтобы выразить свою любовь, говорила: «Радость моя!» И смотрела нежно, печально, но так отдаленно, как смотрят иной раз люди приговоренные Ангелами к смерти. Всю силу своей любви вкладывала она во взор туманящихся глаз. Этим она напоминала всем домашним прабабушку, старую модницу.
Маму он не нашел в Поднебесной, хотя и ринулся искать практически сразу после ее смерти. Ее не оказалось ни в Садах Смерти, ни в Толпе, ни в Покое, ни в Покое и Свете. Он заглянул даже в Геенну, побывал в Пустоте и Забвении.
А потом наткнулся на Сатану, который, конечно же заметил молодого колдуна и поняв его горе, без слов, указал в сторону горнего мира Пресвятой Богородицы.
Большего отчаяния никогда более в своей жизни Никита не испытывал. Поделать ничего было нельзя и он умирая от ни с чем не сравнимого несчастья, мысленно, навсегда похоронил свою мать, так как ни за что, ни за какие коврижки, ангелы Адонаи не дали бы увидеться ему, слуге Сатаны с матерью, взятой самой Богородицей в горние выси ее хрустального мира, война есть война…
Глаза у него до краев наполнились слезами, но он не позволил пролиться ни одной слезинке.
Отец? Очень быстро ушел вслед за матерью. Уже через три месяца после ее смерти он лежал в гробу, маленький, исхудавший и посеревший. Не смог жить без нее на этом свете. А после смерти обрел покой в Забвении…
Карлсон уперся пылающим лбом в холодное стекло окна, вспоминая…
В интернате он влюбился. И скосив глаза в ее сторону, глядел на лицо девушки, видел гладкую щеку, курносый нос и мягкий подбородок. Пушистые темные ресницы прикрывали мечтательные серые глаза. Она была простодушной, задумчивой и немногословной. Любила читать любовные романы и требовала от него рыцарских поступков.
Бывало, она плотно придвигалась к нему, склоняла кудрявую голову на его плечо и, прикрыв глаза, тихонечко, нерешительно тянула слащавые песенки любовного содержания…
