Когда служитель – растрепанный, со слегка затуманенными в столь ранний час глазами – торопливо подошел, сыщик (который был не чужд простейших форм юмора) попросил его попробовать сахар и сказать, соответствует ли он высокой репутации заведения. Это привело к тому, что официант неожиданно зевнул и проснулся.
– У вас что, принято каждое утро так тонко подшучивать над посетителями? – поинтересовался Валантэн. – Не кажется ли вам, что шутка с подменой сахара солью несколько устарела?
Официант, когда ему стала понятна ирония, заикаясь заверил его, что ни у кого не было намерения делать это специально и что произошла просто нелепая ошибка. Он поднял сахарницу, посмотрел на нее, поднял солонку и так же внимательно повертел ее перед глазами. Удивленное выражение на его лице проступало все отчетливее. Наконец он, коротко извинившись, убежал и вернулся через несколько секунд с хозяином ресторана. Тот тоже осмотрел сначала сахарницу, потом солонку и тоже пришел в удивление.
И вдруг официанта осенило.
– Так это, наверное, – захлебываясь, затараторил он, – это, наверное, те двое священников.
– Какие двое священников?
– Ну, те двое, которые плеснули супом в стену.
– Плеснули супом в стену? – удивленно повторил Валантэн, посчитав, что это, должно быть, какая-то необычная итальянская метафора.
– Да, да! – возбужденно воскликнул служитель и указал на темное пятно на белых обоях. – Вон туда на стену плеснули.
Тогда Валантэн перевел вопросительный взгляд на хозяина, и тот пришел на помощь с более подробным рассказом.
– Да, сэр, – сказал он. – Совершенно верно, хотя я не думаю, что это имеет какое-то отношение к сахару и соли. Двое священников сегодня утром, очень рано, как только мы открыли ставни, зашли и заказали бульон. Оба выглядели вполне приличными, спокойными людьми. Потом один расплатился и ушел, а второй (он сразу показался мне копушей) задержался еще на пару минут, вещи свои собирал. Потом и он ушел, только, перед тем как выйти, буквально за секунду до того, как выйти на улицу, взял свою чашку, наполовину полную, и выплеснул ее содержимое на стену. Я тогда был в задней комнате, официант тоже, и когда мы выбежали, в зале уже никого не было, только вот это пятно красовалось на стене. Особого вреда тут нет, но это было проделано настолько нагло, что я выбежал на улицу, чтобы догнать этих людей, но они оказались уже слишком далеко. Я только успел заметить, что они свернули за угол на Карстарс-стрит.
