Абсаль же, видя, что тот не умеет говорить, подумал, со своей стороны: если он захочет обучить его речи, науке и религии[106], с верой его ничего страшного не случится, но, напротив, ему сторицей воздается за это, дело его будет богоугодным[107]. И начал он прежде всего с обучения его речи. Он показывал ему сперва на отдельные предметы, называл их по именам, а затем, повторяя то же самое, предлагал ему выговаривать слова, и тот произносил их, указывая на соответствующие предметы. Так обучил он его всем названиям предметов и постепенно добился того, что тот вскоре уже заговорил. И Абсаль стал расспрашивать его после этого, кто он таков и откуда он попал на этот остров. Хайй, сын Якзана, признался, что не знает ничего о своем происхождении, не знает ни о матери своей, ни об отце, если не считать вскормившей его газели[108], и поведал о себе все, включая и то, как он поднимался по ступеням познания, пока не вознесся до уровня Достижения.
Когда выслушал Абсаль описания, дававшиеся Хайем, сыном Якзана, сущностям и самостям, отрешенным от чувственного мира и познающим самость Истинного Бытия (великое оно и всемогущее), описания самости Истинного Бытия (всевышнее оно и всемогущее) посредством прекрасных его эпитетов, описания, которые он мог дать виденным им при Достижении радостям достигших и мукам разъединенных, – когда он выслушал все это, у него не осталось ни малейшего сомнения: все, что говорится в его вероучении о боге, великом и всемогущем, об ангелах его, Писаниях, посланниках, о дне последнем, о рае его и аде, – это символы того, что созерцал Хайй, сын Якзана. Глаза сердца его отверзлись, пламя мысли его возгорелось – постигаемое умом и передаваемое религиозной традицией у него совпали, способы толкования символического стали понятными. И не оставалось уже в религиозном законе ничего затруднявшего его, что не было бы доказанным, ничего сокровенного, что не раскрылось бы, ничего темного, что не разъяснилось бы, и стал он отныне одним из тех, кто обладает пониманием. На Хайя, сына Якзана, он начал смотреть теперь глазами почтения и уважения, уверенный, что он принадлежит к числу тех, кто близок к богу, над кем не будет страха и кто не будет знать печали (Ср.: Коран, 2:36). Он обязался служить ему, следовать его примеру и руководствоваться советами его в отношении казавшихся ему противоречивыми практических предписаний религии, с коими знаком он был по вероучению своему
