Обессилено привалившаяся к моему плечу Лера вздрогнула – прилетело и ей – за «ассистирование», плюс поощрительная нашивка за «помощь раненному товарищу».
Флегматичный Док присыпает мою рану сухим молотым мхом. Как установили мы методом «научного тыка», регенеративный эффект от этих травок нулевой, но вот кровотечение останавливает прямо на глазах.
Встаю, удерживая вес на здоровой ноге и стараясь не наваливаться на подпирающую меня Леру. Комментирую произошедшее:
— Агрессивная морф-фауна. ББСы нужны – край! Хотя бы простейшие, легкие. Предполагаю – что дальше будет еще тяжелей…
Оглядел присутствующих. Дисциплина потихоньку начинает приживаться в подразделении. Из лишних – всего десяток народу, и те, тушуются под моим взглядом и спешно рассасываются в неясном свете ободранных мхов. Узрели часть экшена, ухватили баф на халяву – и то счастье.
Оглушенные нервы постепенно приходят в себя, начиная крутить тело болью. Разрешаю импланту чуть пригасить ощущения, до ста процентов от нормали. Чужого нам не надо, а вот свое – пусть даже боль, не отдам!
Скриплю зубами, кривлю губы, цежу в полголоса:
— Я передохну до следующего забега. Лут распределит Муромец. Медицину всю Доку, под расписку.
Вывалив остатки добра, я захромал в каюту. Лера по-прежнему вжималась под левое плечо, не желая вылазить из уютного полуобъятия. Внутренний карман брюк оттягивала часть заныканных ништяков. Ну ведь должен же у меня быть свой командирский неприкосновенный фонд?!
Все, вот она – долгожданная койка. Лерка, стоять!
Глава 10.
Очнулся я от настойчивого стука в дверь каюты. Уже вошедшим в привычку движением мазнул взглядом по часам виртинтефейса. Что за хрень?! Вместо положенных тридцати минут отдыха, я проспал почти четыре часа. Иконка будильника – деактивирована, текущий статус выставлен на агрессивное: «Не будить, горло вырву!».
Хренасе!? Это я сам сделал, на рефлексах, не желая разрушать очарование момента? Или имплант взял на себя повышенные обязательства и озаботился столь нужным мне отдыхом? Нервы то – не казенные, и звенят уже как перетянутые струны. Точнее – звенели…
Терапия и впрямь вышла знатная. Ощущение – словно проснулся воскресным утром от ласкового солнечного лучика, осторожно заглянувшего в окно. Настрой – на миллион! А все почему?
Да потому что на моей груди лежала белокурая головка Леры, уснувшая беззаботно и доверчиво, быть может впервые за все это время… Словно милый котенок свернулся калачиком и одним своим теплом дарящий ощущение счастья…
