Главная цель деконструкции – отрицание традиционного мира человеческого бытия и основанной на его признании онтологии, соответствующей ей гносеологии, любого «присутствия». Бытия не только природы, материи и их «зеркала», сознания, но и трансцендентного, идеальных сущностей Платона, психофизического дуализма Декарта, трансцендентализма Канта, вообще «основного вопроса философии», во всех его существовавших формах и предлагавшихся решениях. Отрицание всей до сих пор когда-либо бывшей в истории человечества философии. Замены присутствия отсутствием. На смену Бытию выдвигается Ничто, которое под влиянием этих тенденций пытаются положить в основание метафизики. Вместо онтологии надо «разрабатывать» нигитологию. Вместо обоснования жизни надо обеспечивать условия смерти. Для сферы духа это подлинный ядерный взрыв, холокост, оставляющий от нашего сущего «Золы угасшей прах» (название одной из последних книг Ж. Деррида). Идейное осуществление того самого Апокалипсиса, которого боятся и ждут. А он приходит незаметно, «на голубиных лапках»…
Замысел кажется чудовищным, даже абсурдным. Однако если насчет чудовищности можно согласиться, то насчет абсурдности – нет. Ведь мы помним, что постмодернизм есть новая философия нового информационного мира, и она, для своего развертывания, уничтожая соперника, расчищает место. Другое дело, что, казалось бы, ей достаточно быть философией ИКТ (информационно-компьютерных технологий), рефлексией computer scienсe и виртуальных миров, оставив в покое мир природы и вещей. Но новые идеологии всегда агрессивны и стремятся к абсолютизации. В данном случае поражают цинизм, размах агрессии. Однако он соответствует размаху наступления искусственных постчеловеческих миров на нашу традиционную естественную реальность. Задача представителей и философов этой естественно-предметной человеческой реальности видеть угрозы и способы их осуществления, дабы уметь как-то предотвращать. Не позволить себя обмануть. Оставить Богу Богово, а кесарю кесарево.
Рассмотрим, помня об этой задаче, проблему «вещей», которые составляют наш мир и «вещь» как основную категорию метафизики. Чем они заменяются, что им соответствует в информационной реальности? Если это понимать, то мы уже не допустим подмены вещей чем-то другим в окружающей нас предметной реальности и в то же время согласимся с их аналогами в мире информации и виртуалистики.
Это новое слово в философии науки, по крайней мере, для России. На первый взгляд, оно является молодой ветвью, отпрыском семейства более почтенной дамы – концепции, продолжающий и почти тавтологически воспроизводящий ее роль в познании. В подобном качестве его появление, особенно когда неудачно ищутся их различия, ведет, быть может, только к путанице, как многие термины, занесенные в «классику» постмодернистским философствованием. Хотя так ли это?
