Суля любому в дом по Хиросиме.
И в небе таял лёд на керосине.
А в городе Ростове-на-Дону
Грустили одинокие солдатки,
Плясали в кабаках винтом матроски,
Студентки демонстрировали верность
На демонстрациях с плакатами в руках,
И дома первомайское житье:
Газеты утром, на ночь телевизор,
Кефирно-бубличный строительный обед,
Позорные пайки от профсоюза,
Истошный коммунальный хор соседок,
Повально изнывающих от крови
И жаждущих грузинистых партнёров,
Конечно же, с сортиром постоянным, —
Но скудно спящих с мужем полупьяным.
И это было русское житье!
Прошло сто лет.
Нет, двести или триста,
И я пришёл, вернулся, возвратился,
Без трёх зубов и с дыркой в голове,
Усталый от тревог, стрельбы, и мата.
В прохладных сумерках кап-лей военкомата
Спросил: какие планы на житье?
Я растерялся – жить, учиться, деток
Растить, когда появятся они
В положенные по природе дни.
Кап-лей вздохнул – у нас есть разнарядка,
Нет-нет, я просто так, ради порядка
На мичманов учиться, а потом…
И я ответил – суп с котом! Вот хрен вам,
Я жить хочу, чтоб, как сказал поэт,
Страдать и мыслить ну хоть тридцать лет.
А ваших сказок о судьбе державы
Наслушался!
Меня здесь больше нет,
Я выжил, вышел в дверь, в расход, в бутылку,
На волю, в космос, в серебро астрала,
Пока мне крылья льдом не оборвало!
От гор и моря длится мой полёт.
Но где он, гордый Черноморский флот?..
