Когда-то, в доповоротные почти сказочные времена, в Твери совершали от сотни до трех умышленных убийств в год. То есть, даже в лучшие годы примерно каждые два дня кого-то убивали. Уму непостижимо, как Тверь вообще не вымерла еще до Полночи [Полночь — условное название периода между началом Третьей мировой (2011 год) и ратификацией Соединёнными Штатами договора о создании ССН (2034), время войн, экологических катастроф и экономических бедствий].
За этот год Новосельников был шестнадцатым убитым. Чем уже безнадежно портил отчетность: в прошлом году трупов образовалось пятнадцать по городу и тридцать два по области, не считая двадцати шести потребленных высокими господами, но это статистика отдельная, и для ее уменьшения, к сожалению, можно сделать только одно: раскрывать убийства и находить убийц. Двойная польза: и высокие господа сыты, и законопослушные граждане целы.
— Ты куда?
— В гостиницу. Проверить алиби Карастоянова и Квашниной. И еще кое-куда.
«Кое-куда» — это, для начала, в Бобачевскую рощу, потом в Первомайскую. В компании травника Квашниной и ее верного приятеля Карастоянова.
— Ну вот, например, — Виктория показала на несколько белесо-лиловых венчиков среди зарослей папоротника. — Aconitum lycoctonum, он же «волчий корень».
Марта сделала несколько снимков с привязкой к координатам, затем отважно натянула перчатки и вытянула растение с корнями. Стряхнув землю, запечатала в пакетик для вещдоков. Села на корточки, надписывая бирку.
— Скажите, а этот, джунгарский борец, который мать всех ядов, он здесь растет?
— По идее, не должен, — Квашнина пожала плечами. — Но это по идее. На самом деле, например, запросто в каком-нибудь пакетике семян вместе с культурным аконитом мог оказаться джунгарский.
Карастоянов приобнял ее, она повела плечом, и он убрал руку.
Каким-то верхним чутьем Марта поняла, что они скоро расстанутся. Квашнина не перестанет винить себя в том, что из-за нее, как она думает, погиб человек, а Карастоянов одним своим видом будет ей об этом напоминать. Не сложится пара.
В Бобачевской роще аконит удалось найти меньше чем за час, в Первомайской же его можно было вязать охапками, правда, это оказался опять не тот вид, а Aconitum napellus, сиречь борец клобучковый. Два стебелька отправились в другой пакетик. После чего они прогулялись по Маршала Конева, как бы невзначай заглядывая во дворы, и дважды Вика показывала клумбы, где рос тот же самый клобучковый борец и какой-то дельфиниум, «кстати, тоже ядовитый». На этом Марта решила следственный эксперимент свернуть. Орудие преступления можно было найти под любым забором, если не заморачиваться специально джунгарским аконитом: сетевые источники твердят, что ядовиты все виды, и что скотина дохнет даже от низкоядовитых декоративных, если в сене оказывается 1/12 доля и больше. Так-то.
