Сезария Эвора больше не поет. В ушах звенящая тишина. Вдали уносится виновник ДТП.
Баку, Баку, ты давно не спишь по ночам. Даже ночью твои улицы полны машин и пешеходов. Почему же сейчас этот перекресток пуст, почему здесь нет проезжающих автомобилей? Почему у моей разбитой машины нет толпы зевак?
Я вытаскиваю ее из машины со своей стороны, противоположную пассажирскую дверь заклинило и открыть невозможно. Она без сознания, но нет никаких ран или следов крови.
Я вытаскиваю ее осторожно, стараясь не задеть, не нанести случайных травм. В этот момент я ни о чем не думаю и действую просто интуитивно. Я несу ее на руках несколько метров, потом сажусь на тротуар, держу ее голову на коленях.
Баку, где же ты?
Чему нас учили на этих тренингах? Умению принимать решения в стрессовых ситуациях, быстрому реагированию в критических условиях, под давлением извне, способности брать на себя ответственность и сохранять спокойствие при внештатных обстоятельствах…
Я звоню в «Скорую», объясняю, что нет никакого домашнего адреса, что я сижу на тротуаре с женой на руках, которая без сознания, а наша машина разбита о фонарный столб. Я называю место происшествия, улицу и ориентир этого перекрестка.
Потом я вспоминаю про своего соседа, он дежурный врач в больнице, тут рядом, совсем близко. Я звоню ему на мобильный, телефон в сети, а значит – его смена, значит – он на месте.
Спустя пятнадцать минут мы едем в «скорой», едем в больницу, где ждет сосед.
Все под контролем, все под контролем.
Время в больнице будто остановилось. Ожидание тянется, растягивается на минуты, которые кажутся часами. Потом выходит мой усталый сосед. Он говорит, что все в порядке, что ее жизни ничего не угрожает. Я улыбаюсь, потому что все в порядке. Все обошлось, самое главное, что с ней все в порядке. Ничего не случилось, она цела и невредима, а машина – всего лишь железо, к тому же есть страховка. Все в порядке.
И этот стремительный хоровод моих мыслей упирается в стену, в окончание фразы врача:
– …Ей ничего не угрожает, но жизнь ребенка спасти не удалось.
И лицо мое горит.
– Какого ребенка?
Мой сосед растерянно смотрит на меня, он понимает, что мы ничего не знали. Мы столько ждали этого, что просто не заметили, не знали.
Он рассказывает про ранний срок беременности, про опасность травм на первых неделях, а я понимаю, что это все не имеет значения, потому что «жизнь ребенка спасти не удалось»…
Я медленно подхожу к палате, в которой она лежит. Я вижу ее через приоткрытую дверь, в которую я не в силах зайти. Она уже пришла в себя, рядом суетится медсестра. В это время за какую-то долю секунды моя жена превращается из молодой красивой женщины в глубокую старуху, ее лица искажает гримаса, она не плачет, ее просто трясет. Позже я узнаю, что дура медсестра утешала ее, сказав, что «на все воля Аллаха, забеременеешь еще». Мимо меня пробежит врач, ей сделают укол, через минуту она затихнет, а я буду стоять в коридоре.
