Сезария Эвора больше не поет.
Последнее, что я помню, это раскрывшиеся подушки безопасности.
И пронзительную боль. Это больно. Это так больно.
Когда приходишь в себя после наркоза, ты полностью дезориентирован во времени и пространстве. Ты не знаешь, сколько времени прошло, какое сейчас время суток, не знаешь, где находишься.
В тот момент я еще не знаю, что был наркоз и, собственно, операция. Я только пытаюсь раскрыть глаза и увидеть собравшихся вокруг людей. Перед глазами все плывет, чтобы разобрать лица, мне нужно зажмурить один глаз. Рядом с кроватью (я лежу на кровати, да) стоит она. Я вспоминаю аварию, ту жуткую боль. Вижу, что с ней все в порядке. Самое главное, с ней все в порядке. Подушки сработали.
Она не плачет, но глаза красные от слез. С другой стороны стоят мои родители – мама тихо плачет, отец держит ее за руку и что-то говорит. В палате еще люди, но разобрать кто я уже не могу.
Мне хочется встать и уйти из этой палаты, но сил на это никаких нет. Я только могу крутить головой. Хочется пить.
– Воды.
Спустя десять дней я буду дома.
Я буду лежать на диване, заросший щетиной, лохматый и исхудавший.
Я буду лежать на диване, укрытый пледом, а моим лучшим другом станет пульт от телевизора. Смотрим все подряд, весь эфир мой, у меня вся жизнь впереди.
Рядом будут сидеть она и мой врач. Я буду молчать, я устал что-то говорить и объяснять. Она будет рассказывать ему о моем состоянии, о том, что у меня периодически болят ноги. Он будет объяснять, что боль в ногах – это обычное явление, это вполне может быть после случившегося.
Потом врач уйдет, а я замечу, что она плачет. Она торопливо выйдет из комнаты. Она по-прежнему не любит, когда я вижу ее слезы.
А я буду лежать на диване. Только ноги мои болят, так болят мои ноги.
Иногда я забываюсь и после пробуждения пытаюсь подняться. У меня ничего не получается, и я падаю на пол. Я пытаюсь забраться обратно на диван, но руки все еще слабы. Я не зову ее на помощь, в ее состоянии лучше не нервничать по всяким мелочам.
Она случайно заходит в комнату и застает меня на полу. Она подбегает ко мне.
– Все в порядке, – говорю я.
Она садится на колени рядом со мной, обнимает меня.
– Все в порядке, – отвечает она.
Я глажу ее живот. Целую ее руки.
– Все будет хорошо, – говорит она.
Я повторяю ее слова, словно заклинание:
– Все будет хорошо.
* * *
Проходят месяцы, за ними годы.
Жизнь наполняется новыми звуками, ощущениями, запахами и прикосновениями.
