Компания перестает прыгать. Стоят кружком.
Таксист. Какой?
Жена. О котором ты говорил.
Таксист. При чем тут я? Это ваше произведение.
Жена. И ты туда входишь.
Девушка. Мы одна компания.
Таксист. Без меня. Вы герои свого романа, а я так… водила.
Попутчик. Да ладно прибедняться. Ты тут самый главный, рулишь, куда хочешь… Ларек обещал… Где твое пиво, где?!
Таксист. Сказал — снесли. Или спалили. Пауза.
Жена. Разве не интересно каждому узнать про каждого? С чего все началось, и чем сердце успокоится… (Пассажиру.) Вот у вас, например.
Пассажир. Никому нет дела.
Жена. Я расскажу про себя, вы — про себя… И остальные тоже.
Девушка.(В сторону Попутчика). А писатель все опишет!
Попутчик(Девушке). Сегодня я на отдыхе. И — четный.
Жена. При чем тут писатель? Тут жизнь… Ноги размяла, теперь посидеть хочется.
Проходят несколько шагов, рассаживаются на две скамейки. Таксист притаскивает себе бревно, садится несколько поодаль. Пауза.
Когда-то давным-давно, когда я была тоненькой девочкой, когда летом вся моя одежда состояла из трех тряпочек… а в очень жаркие дни так из двух… я встретилась на пляже с молодым красавцем. Я лежала на золотом песке один на один с солнцем…
Попутчик. В Гаграх?
Жена. Разве там песок?.. И вдруг услышала над собой: «Не помешал?» Я открыла глаза… у меня под сердцем как какая-то куриная косточка переломилась, щелк — и все. «Не помешали», — только и сказала я. Но в этих словах уже была вся моя дальнейшая жизнь.
Девушка. Жалко, лето уходит…
Попутчвк. Лето не люблю. Все уезжают. Город пустеет. Скучно.
Девушка. А вы тоже махните — в поле, в лес, на речку.
Попутчик. По мне этой природы хоть бы и не было.
Девушка. Как вы такое говорите!
Попутчик. Да, я отчаянный урод. Так меня воспитали. Я никогда не влезал на дерево, не кявыся до посинения, не обгорал до волдырей, ни разу не выстрелил из рогатки чугунным осколком батареи… Я верил всем родительским установкам: «Не пей сырой воды» — я не пью, «не бегай босиком по лужам», — я не бегаю, «не верь ребятам, которые рассказывают про взрослых разные гадости», — я и не верил… А ребята, которые пили сырую воду, бегали по лужам босиком, рассказывая про родителей, чем они занимайся по ночам, — говорили правду. Все половые премудрости они прошли еще в школе. А я застрял. Разница полов до сих пор мучает меня, как школьника. Раньше, в детстве, я смотрел на двух интеллигентных людей и думал: ну, эти-то всем, о чем рассказывают ребята, не занимаются. Этим занимаются хулиганы, а культурные люди — никогда! О, зачем я слушал родителей и не слушал ребят!.. И по деревьям надо было лазить, и птичку из рогатки убить, и воду сырую… Может быть, тогда я заболел бы дизентерией и
