- Я - участковый уполномоченный. И, видите ли, - извинительно заулыбался Коньков, - я в некотором роде по иной части.
- Понимаю, вы пришли допрос снимать?
- Ну, зачем же так? Допрашивает следователь. А я веду беседы, знакомлюсь с обстоятельствами. Вас Ингой зовут?
- Да.
- А меня Леонидом Семеновичем. Рад познакомиться.
- Что же вас интересует, Леонид Семенович? - Ингани не приняла того доверительно-ласкового тона, с которым обращался к ней Коньков, держалась как натянутая струна и отвечала сухо.
- Для начала мне хотелось бы знать, что сказал вам старый охотник насчет своей руки? Судя по его улыбке, это было что-то забавное.
- Он мне сказал, что рука - не нога. На охоту на руках ходить не надо.
Коньков усмехнулся.
- Почему же он так запустил рану?
- Старые охотники соблюдают старый обычай: за два месяца перед отправкой в тайгу на охоту они не только лекарств никаких не принимают, но даже не умываются. Это у них называется... как бы по-русски сказать? Обтаежиться, что ли? Чтобы весь он лесным духом пропитался, чтоб никаких посторонних, ну, человеческих, что ли, запахов от него не исходило. Тогда зверь его не так остро чует.
- Интересно! - покачал головой Коньков.
- А что еще вас интересует? - спросила не без иронии Ингани.
Коньков развел руками.
- Да вот, в больнице вашей ни разу не был. Вроде бы вы неплохо устроились. Кроме этой амбулатории, какие есть еще помещения?
- Пойдемте, покажу.
Ингани встала и все так же сухо, строго держась, повела его и деревянным голосом давала пояснения:
- Здесь у нас родильное отделение, здесь приемный покой, там аптека...
- А где же больные? - с удивлением спросил Коньков.
- Какие теперь больные? Сезон охоты скоро начнется. Они сами в тайге лечатся.
- Аптечку им даете с собой?
- Не берут. У них психология не та. С аптечкой не охотник.
- Простите, а куда ведет вон та дверь?
Ингани убрала прядку волос со лба под косынку и в упор, вызывающе поглядела на Конькова.
- Эта дверь ведет в мою комнату... личную.
- Извините, но мне хотелось бы заглянуть.
Опять пауза и молчаливый упорный взгляд.
- Это - моя обязанность, а не прихоть, - извинительно сказал Коньков.
- Хорошо! - Ингани пошла вперед, раскрывая дверь. - Прошу!
Они вошли в небольшую, уютно обставленную комнату, похожую скорее на мужской охотничий кабинет, - над диваном висел карабин, со стены спадала на подлокотники кресла пятнистая шкура барса. Рога изюбра, чучела птиц...
Коньков посмотрел в угол прихожей: под вешалкой, на полочках, аккуратно были поставлены в рядок черные лакированные туфли, расшитые тапочки с меховой оторочкой, желтые олочи с загнутыми носами. Рядом лежали ракетки.
