— Я не хочу, чтобы тут торчали мои уши.
Фрид кивнул и вышел из алькова. В холле он неожиданно остановился и вернулся к Спейду.
Вчера вечером у нас в отеле дежурил сыщик Харриман. Он наверняка видел Арчера. Может, стоит попросить его забыть об этом?
Спейд искоса взглянул на Фрида.
Лучше не надо. Это не имеет никакого значения, пока имя Арчера никак не связано с этой Уондерли. Харриман — неплохой малый, но любит языком трепать, и мне бы не хотелось, чтобы он думал, будто здесь что-то пытаются зарыть.
Фрид снова кивнул и вышел. Через пятнадцать минут он вернулся.
Она приехала в прошлый вторник, в регистрационной карточке написано, что из Нью-Йорка. Чемодана у нее не было, только сумки. К ней в номер никто не звонил, почты она, кажется, тоже не получала. Единственный, с кем ее однажды видели, — это высокий темноволосый человек лет тридцати пяти. Сегодня утром, в половине десятого, она куда-то ушла, через час вернулась, оплатила счет и попросила отнести ее сумки в машину. Мальчишка, который нес ее вещи, говорит, что машина была из туристического агентства Нэша, возможно, взята напрокат. С ее слов в карточке записано, что она уехала в Лос-Анджелес, отель «Амбассадор».
Поблагодарив Фрида, Спейд вышел из отеля.
Увидев Спейда, Эффи Перин оторвалась от машинки.
— Приходил твой друг Данди, — сказала она. — Хотел посмотреть на пистолеты.
— А ты что?
— Я попросила его прийти, когда ты будешь на месте.
— Умница. Но если он снова появится, покажи ему все мои пушки.
— Кроме того, звонила мисс Уондерли.
— Весьма кстати. Что она сказала?
— Сказала, что хочет встретиться с тобой. — Девушка взяла со стола листок бумаги и прочитала написанный карандашом текст: «Она остановилась в пансионе „Коронет“ на Калифорния-стрит, номер 1001. Спросить мисс Леблан».
Со словами «Дай-ка сюда» Спейд протянул руку. Получив листок, он вынул из кармана зажигалку, крутанул колесико, поднес пламя к бумаге и держал листок за угол до тех пор, пока он не превратился в темные завитки пепла, потом бросил остатки на линолеумный пол и растер их каблуком.
Девушка наблюдала за ним с укоризной во взгляде.
Он ухмыльнулся, произнес: «Вот так-то, дорогая» — и вышел.
