а в субботу одна из пациенток отдала две коробки чего-то сладкого вроде зефира в шоколаде, попросила раздать больным.
я зашла в комнату к полицейскому, у него как раз сидела его жена. он теперь лежит так, что входную дверь не видно, я не стала заходить и показала с порога жене: «он будет есть такое?»
жена тут же спросила: «Т., ты будешь есть “поцелуй негра”?»
и тут же спохватилась, что сказала некорректное слово и испуганно поглядела на меня, но я держала каменную морду лица.
затем вечером за ужином раздавала остатки тем, кто спустился в кафе. тут пришел А., толерантный хозяин Наоми. он привез на коляске одного из пациентов. и надо же было так случиться, что именно к нему обратилась с вопросом, как называется эта сладость, одна из пациенток, после того как я ей сказала, что не знаю названия.
А. сразу заметался, было видно, что ему пришло на ум название, данное супругой полицейского, а политкорректное он не может вспомнить. наконец, он вспомнил. пациентка удивилась: «я такого названия не слышала». я сказала, что от других пациентов слышала другое название и произнесла его. А. покраснел: «да, так тоже говорят, но это очень некорректно!»
Четверг, октябрь, 18, 2012
за три дня, что меня не было, скончались три человека.
в их числе кустодиевская красавица с философской фамилией. она все просила, чтобы я ей сварила суп из манки на ужин, и побольше. и чтобы перед уходом принесла еще одну тарелку с разными сырами и чашку-поилку на ночь.
вот она сгорела прямо на глазах. чем моложе, тем острее все это протекает.
и скончалась одна из женщин, к которым нужно было заходить в маске. мужчина, к которому надо было заходить в маске, скончался еще раньше. он очень любил бутерброд со шмальцем. просил: «только не солите! я сам посолю», – и мечтательно улыбался.
а еще одна женщина из тех, к кому надо заходить в маске, та, у кого бактерии обнаружили уже после того, как она вместе со всеми ходила есть, вдруг очистилась от этих бактерий, которые не берет ни один антибиотик и с которыми не может справиться иммунная система даже здоровых людей, и снова стала появляться в кафе. какие-то непонятные чудеса.
осталась только одна женщина, к которой надо заходить в маске, – та, что мечтает в последний раз навести порядок в своем шкафу.
скончался также и мужчина, к которому каждый день приходила жена после работы и все для него делала, я с ним практически не общалась. не то что с его женой, которая периодически спускалась ко мне что-то подогреть, а заодно и поболтать. очень симпатичная, очень измученная, он довольно долго пролежал у нас.
