Вошла секретарша, маленькая гуранка с янтарными раскосыми глазками.
- Матвей Ильич, звонили из мелькомбината. Приглашали к восьми. Вот, билеты прислали. - Она положила на стол два пригласительных билета.
- Некогда мне, Маша, - ответил Песцов, не поднимая головы.
- Что-то вы все отнекиваетесь? Стогов занят, вы тоже... А они ждут.
- Бобриков пойдет. Я договорюсь с ним.
- Говорят, банкет будет, - мечтательно сказала Маша.
Песцов встал, торопливо сложил листки доклада и протянул Маше:
- Бобрикову передашь. А меня сегодня вечером нет. Поняла? Я исчез.
- Где же вы будете?
- Гм, - Песцов ухмыльнулся. - Пока у Стогова.
- А билеты?
Песцов взял со стола билеты, вложил их в руку Маше:
- Все, Машенька, твое. Приглашай лучшего парня - и прямо в президиум, за стол. И надень на себя что-нибудь эдакое белое... - Песцов сделал округленный жест.
- Почему белое? - Маша кокетливо улыбнулась.
- Ну, наверно, будет к лицу.
Так в одном свитере Песцов прошел к Стогову. Здесь все уже были в сборе. В центре, за большим столом, покрытым зеленым сукном, сидел сам Стогов, массивный старик с красивой седой шевелюрой. Рядом с ним Бобриков в защитном френче, коротко стриженный, прямой, как гвоздь, сразу видно из военных. Инструкторы и приезжие сидели на стульях, вдоль второго стола. Песцов осторожно присел на диван.
Когда началось совещание, Надя заметила, что нос у Волгина изрядно покраснел, - значит, после посещения чайной он будет отстаивать свою точку зрения. Говорил он мало, но внушительно:
- К весеннему севу колхоз готов. Вывезено навозу на поля триста тонн, запланировано вывезти еще триста. Получено минеральных удобрений шестьдесят тонн. Инвентарь и техника готовятся, семенами обеспечены. Правда, наш агроном Селина еще молодой и неопытный агроном. Она сделала неверный подсчет семян. Селина, товарищи, на восемьдесят килограммов завысила норму. Она предлагает высевать по двести пятьдесят килограммов пшеницы на гектар. Я, товарищи, тридцать лет сею на этих землях, да и вы, Василь Петрович, не меньше, - сказал он, обращаясь к Стогову. - И по стольку никогда не высевали. Конечно, товарищи, Селина агроном молодой и неопытный. Ей трудно сразу от книжки да в борозду. Но мы ей должны помочь. Я предлагаю: пусть райком прикрепит к нам в помощь опытного агронома на время посевной кампании.
Надя не ожидала такого поворота и покраснела. Когда Волгин сел, она потупила глаза и стала машинально расстегивать и застегивать кнопки на своей потрепанной планшетке, оставшейся в память от отца. До ее слуха доносилась спокойная, с многочисленными запинками речь Бобрикова, и ей вдруг показалось, что это говорит вовсе не Бобриков, а Лубников погоняет лошадь: "Н-но, ходи! Эй, веселей! О-о, эй, манькой".
