- Что и говорить, советчик вы не веселый.
- Порадовать, извините, нечем. - Надя взяла весла.
Лодка стояла в затончике, укрытая камышовой стеной от озерного плеса.
- Дайте-ка я сяду на весла! Давно уж я не занимался этим флотским ремеслом.
- Ага! И порезвимся на озере. Благо, что и покрасоваться есть перед кем: доярки как раз возвратились на станы. - Надя загребала одним веслом, другим табанила, поворачивала лодку к берегу.
Песцов привстал, потянулся к веслам.
- Не надо, Матвей Ильич...
- Подвиньтесь!
- Не надо, - она крепко держала весло, которое пытался отобрать Песцов.
Вдруг он покачнулся, выпустил весло и, потеряв равновесие, схватил Надю за плечи. Она откинулась на локти и смотрела на него настороженно и пытливо. Потом быстро и крепко обняла его за шею...
- Эх ты, горе мое! - прошептала она наконец.
Потом как-то выскользнула из его объятий и спрыгнула на берег.
- Куда же ты?
- Не вздумайте бежать за мной... Ухажер.
- Ладно, ладно... Перестраховщица, - Песцов шутливо погрозил ей пальцем.
Она оттолкнула от берега лодку и быстро пошла к станам.
Песцов появился на станах позже, доярки встретили его привычными шутками:
- Говорят, вы к нам в подпаски нанимаетесь, Матвей Ильич?
- Кнут таскать... А то дед Якуша обессилел.
- Вот я вам, просмешницы... Кнутищем вдоль спин-то, - сердито ворчал от костра дед Якуша.
- Молчи, старый тарантас!.. Взял бы хоть одного мужчину на весь стан... Для духу. А то у нас моль развелась.
Доярки покатывались со смеху, они расселись вокруг непокрытого дощатого стола шагах в десяти от костра - кто ужинал, кто вязал, кто гадал на картах.
Надя смеялась вместе со всеми и часто поглядывала на Песцова. На этот раз и он не смущался от шуток, вступал охотно в словесную перепалку:
- Я бы пошел приглядывать не за телятами, а за доярками...
- Дед Якуша, принимай нас к себе в стадо!..
- Девчата, кто переходит на телячье положение, поднимай руки!
- Пусть он своих подпасков, то бишь подсосков, уберет... А то они мешать будут.
- Ха-ха-ха!
- Сами вы подсоски! Кобылы необъезженные, - огрызались подпаски.
- Ах, срамницы!.. Вот я вас кнутищем-то...
Постелили Песцову в плетневом пристрое; на деревянный топчан положили охапку сена и покрыли одеялом. Подушка была тоже набита сеном. От сена исходил сухой душный запах мяты. Песцов с наслаждением вытянулся на постели, закрыл глаза и только теперь почувствовал, как он устал... Ноги тяжело гудели, ломило спину, и гулко стучала кровь в висках.
