– Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммад пророк его!
Учитель трижды повторил это с таким нажимом, словно извлекал слова из глубин собственного сердца.
Настуся поняла их, так как слышала с самого первого часа неволи.
Слова из Корана, книги Пророка, учитель приводил только по-арабски, а затем пояснял их на странном наречии, в котором смешивались турецкие, персидские, татарские и славянские слова. При этом он энергично жестикулировал и указывал на предметы, о которых шла речь.
Как губка воду, впитывала Настуся правильное произношение арабских слов. Но с сутью их не соглашалась ее душа, противилась, хоть она и была благодарна учителю за то, что он так упорно повторял все снова и снова. Почему-то она была уверена, что он делает это ради нее, и всматривалась в его лицо, как в икону.
Из дальнейшего урока она не поняла ничего. И почувствовала себя последней из учениц. Но тем тверже она решила вскоре сравняться с остальными и даже опередить их. Вникала в чуждые звуки речи наставника, вся обратившись в слух.
По окончании учения почтенный Абдулла спросил, не знает ли кто из его учениц родного языка Настуси. Вызвалась киевская еврейка по имени Клара, и Абдулла велел ей передавать новенькой все, что она услышит от него, и помогать в учебе. Еврейка перевела сказанное Настусе, и та взглядом поблагодарила учителя. Покончив с Кораном, Абдулла принялся обучать своих подопечных счету.
Когда окончились занятия, был уже полдень. Ученицы отправились обедать. Настуся села рядом со своей опекуншей и стала перебирать в мыслях впечатления дня. Так поступал и ее отец – он делал это вслух, в особенности, если собирался совершить крупную покупку или предпринять иной решительный шаг. Настуся надеялась, что найдет в Абдулле друга, потому что явно понравилась ему: он не сводил с нее глаз. Правда, делал он это незаметно, но посматривал на нее значительно чаще, чем на прочих учениц, и с иным выражением. Примерно так, как женщины рассматривают красивую и дорогую ткань, которую не в состоянии купить. Он не произвел на нее никакого впечатления как мужчина – как это было со Степаном, когда Настуся впервые его увидела. Но, несмотря на это, она испытывала удовольствие от того, что нравилась учителю.
Думая об этом, она не забывала и о Кларе. Расспрашивала, как по-турецки называются предметы, которые стояли на столе. Та с радостью отвечала и бойко поясняла все, что знала сама. Клара была типичной представительницей своего энергичного и деятельного племени, привыкшего посредничать между чужими народами. Со временем эта привычка вошла в их плоть и кровь и стала органическим качеством еврейства – во всех отношениях.
