Демография регионов Земли. События новейшей демографической истории | страница 123
Идеология в значительной степени «переплетена» с социальными науками и постоянно заявляет о своей «научности», однако в действительности выполняет ряд функций, отличающих ее от науки. В частности, она является средством консолидации социума, его политической мобилизации на решение определенных задач, а также оправдывает тот или иной способ организации общества, позволяя сохранять существующий уклад жизни без широкомасштабного применения насилия.
Идеология менее динамична, чем наука. Смена научной парадигмы в подавляющем большинстве случаев означает «революцию в головах» немногочисленной группы ученых в отдельной отрасли знания. Смена же идеологической парадигмы означает «революцию в головах» десятков миллионов людей, что всегда несет в себе системные риски для общества. Политики обычно хорошо это понимают и, если они не революционеры и не радикалы, стремятся избегать идеологических «разворотов» на 180 градусов. В то же время они всегда хорошо чувствуют различия между реальностью и ее идеологическим отражением. Расхождения между идеологическими принципами политики и реальной практикой ее осуществления представляют собой скорее правило, чем исключение, хотя, безусловно, такие расхождения не могут выходить за определенные пределы.
Начало исторического периода, рассматриваемого в настоящей главе, было временем, когда планета как минимум трижды – во время войны в Корее, кризиса вокруг Западного Берлина и Карибского кризиса – вплотную подходила к грани третьей мировой войны. В этих условиях идеология буквально душила в своих объятиях социальные науки, диктуя им свои «правила игры».
Идеология, среди прочего, представляет собой инструмент воздействия на массовое сознание. Поэтому для нее чрезвычайно удобно, когда наука (или то, что именуется таковой) формулирует свои утверждения в простой и понятной массам форме. Желательно, например, чтобы подобные утверждения включали не более двух-трех переменных. С этой точки зрения, «теоретическое» положение советских обществоведов 1950-х гг. о том, что «способ производства» определяет уровни рождаемости и смертности, представлено в идеальной для идеологической работы форме. В то же время данное утверждение является научно неточным и требует массы оговорок и дополнений, обязательных с точки зрения науки, но бесполезных и даже вредных с точки зрения идеологии. К тому же классу суждений относится и тождество «модернизация = снижение рождаемости = свобода», никогда не озвученное в столь плакатной форме, но с очевидностью вытекавшее из теории демографического перехода в ее «классической версии».