Изменение «линии водораздела» в глобальной полемике по проблемам народонаселения проявилось и в позиции США на Всемирной конференции в Мехико (1984 г.). США заявили тогда о своем отказе участвовать в финансировании программ, связанных с использованием принудительных абортов и стерилизаций. «Позиция США, – замечает в этой связи Л. Ласон, – радикально отличалась от занимаемой ими в 1974 году. [Теперь] они доказывали, что рост населения сам по себе является нейтральным феноменом, а слаборазвитость – следствием излишней экономической централизации, которая приводит к наложению искусственных ограничений на функционирование рынка».[257] Такой подход, будучи направлен своим острием против советской концепции «социалистического пути развития», явно свидетельствовал и об отсутствии у республиканской администрации США симпатий к мальтузианству. С началом советской перестройки борьба марксистской и мальтузианской концепций в еще большей степени потеряла свою политическую злободневность. На первый план теперь выдвигался вопрос о соотношении демографических интересов общества и репродуктивных прав индивида.
Закономерно возникает вопрос о том, чем вызвана подобная судьба двух «больших идей» демографической теории – марксистской и мальтузианской. На мой взгляд, ее определили две основные причины.
Во-первых, сторонники обеих концепций формулировали свои тезисы в излишне универсальной форме, претендуя на их применимость в любой географической и институциональной среде. Для опровержения таких утверждений, как известно из логики, достаточно даже одного противоречащего им случая. История же в рассматриваемый нами период генерировала их один за другим.
Выяснилось, что экономика обладает весьма значительной способностью адаптироваться к высоким темпам роста населения. Именно в эпоху демографического взрыва в развивающихся странах возникли такие принципиально новые экономические феномены, как неформальный сектор и дуальная экономика. Первый из них обеспечил занятость и минимальные средства к существованию сотням миллионов людей из обездоленных слоев населения. Вторая позволила странам, где численность неграмотных все еще исчисляется десятками миллионов, создавать высокотехнологические продукты и осваивать космос.
Статистические данные показали, что рождаемость быстрее снижалась в тех регионах Индии и Китая, где социальное и экономическое развитие шло более успешно. На коротких отрезках времени (в Китае – 1970–1978 гг., в Индии – 1975–1977 гг.) попытки снизить рождаемость исключительно методами демографической политики оказывались успешными, но довольно быстро упирались в политические и экономические ограничения, после чего политическая практика вновь возвращалась к наступлению на проблему с двух сторон – социально-экономической и демографической. В то же время не оправдали себя и упования исключительно на силу социально-экономического развития. Пример Китая и Индии показал, что демографическая политика имеет самостоятельное значение и существенно ускоряет решение проблем слаборазвитости.
