Вадим снова улыбнулся. Он почему-то всегда невольно улыбался, когда вспоминал их обеих – юную балерину и эту странную женщину, для которой так неорганичны были и торговля на базаре, и проживание в детском саду. Об этом она неожиданно рассказала сама, пока они сидели в небольшом кафе в подземном переходе под Майданом. Зачем? Вроде и не оправдывалась, просто решила сразу расставить точки над «i». С одной стороны, такая открытость несколько удивила Вадима, с другой – встревожила, ведь эта маленькая сильная женщина показалась ему слишком незащищенной в большом городе. Страшно было даже представить себе такую комбинацию. Чего только не случается с людьми в столице!
А на первый взгляд и не скажешь, что человека так закрутила судьба… Симпатичная, воспитанная, с какой-то непровинциальной элегантностью и грацией, Александра, казалось, будто на спор временно играла не свою роль в жизни, настолько не соответствовало то, что он впервые увидел в ней на Майдане и к чему тайком присматривался сегодня в филармонии, тому, что неожиданно предстало перед ним на морозном рынке. Хотя кому, как не кардиохирургу, знать, что главное находится у человека внутри… Как говорил мудрый Лис в истории Сент-Экзюпери о Маленьком Принце: «Самого главного глазами не увидишь. Зорко одно лишь сердце».
Размышляя обо всем этом, он уже хотел свернуть с улицы во двор, когда от автобусной остановки отделилась сутулая мужская фигура и неуверенной походкой двинулась навстречу. Между ними было метров пять, и Вадим нутром почувствовал, что проблем не миновать. Он огляделся – поблизости никого. По улице изредка проезжали машины, но пешеходов не было. Вадим замер, держа руки в карманах пальто, и смотрел на человека, который шел прямо на него. Если сейчас побежать, незнакомец точно его не догонит, он и идет-то с трудом. Но Вадим стоял, как парализованный. Он понимал, что мог бы как-то справиться с одним нетрезвым, если, конечно, не выскочат из подворотни его приятели. Когда-то на военной кафедре, а потом в лагерях их учили основным приемам рукопашного боя. Конечно, какой из него боец, но руки-ноги, наверное, что-то бы вспомнили. Руки… Вот их крайне нежелательно было травмировать – ломать или даже ранить. Ведь от его рук зависели чьи-то жизни.
Все это пронеслось в голове Вадима за несколько секунд, пока мужчина приближался к нему. Он остановился на расстоянии менее метра, качнулся, и Вадим увидел его молодое небритое лицо, мутный взгляд, чуть приоткрытый рот, сдвинутую набок трикотажную спортивную шапочку. Она совсем не подходила к «дутому» пуховику, который делал фигуру громоздкой. Запаха алкоголя не чувствовалось. Вадим докторским глазом определил: «наколотый». Еще не имея представления, как дальше будут развиваться события, врач на всякий случай вынул из кармана одну руку.
