Так как лендлорд пришел с женой, то это усложняло переговоры, ему очень хотелось показать ей, что он жесткий переговорщик. Поэтому, когда он увидел вешалки, то спросил: что это, и почему это осталось здесь. На что, я ему ответил, что это мои вешалки, они мне больше не нужны, и я их оставляю ему. Он, немного подумав, заявил, что ему это все не нужно, и я должен все это убрать. Я, было, начал настаивать на том, что мне они не нужны, я их дарю ему и т. д., но после его категорических требований убрал вешалки в чемодан. Эта маленькая победа воодушевила его, включила эмоции, поэтому, когда он увидел снятую штору, то перешел в состояние выраженного гнева, и на эмоциях на мой вопрос, есть еще другие замечания к квартире, ответил, что нет, нету, что позволило мне, потом к этому апеллировать и подписать акт приема.
В принципе, подписанная бумага давала мне полное право покинуть квартиру, но проблема заблокированной двери оставалась. Время уходило, и, хотя запас был, но он был не бесконечный.
Поэтому, я сделал следующее: надел обувь (в азиатских странах не принято ходить в обуви внутри помещений, и по лицу лендлорда было видно, что он опять теряет эмоциональный контроль так как сильно возмущен), взял вещи, позвонил другу (забыл обратить внимание, что все консультации с друзьями проводил на русском языке) и по-русски сказал, чтобы он включил диктофон на своей стороне и записал разговор, который сейчас состоится. После чего подошел к двери и попросил меня пропустить, на что естественно получил отказ и то, что меня не выпустят, пока не заплачу. После чего развернулся и отошел на исходные позиции, но обувь не снял. Затем перешел в общении с другом на английский, и сказал ему приблизительно следующее: «Ты только, что слышал, что меня не выпускают, фактически я нахожусь в заложниках, пожалуйста, зафиксируй время звонка и если я не перезвоню тебе через полчаса, вызывай полицию на мой адрес, так как я не знаю, что еще эти люди могут сделать со мной.»
Завершив разговор с другом, сказал лендлорду, что считаю себя взятым ими в заложники и что они грубо нарушают основной закон своей страны, закон о свободе и что в их интересах сейчас вызвать полицию, так как время уже начало отсчет и чем дольше они будут тянуть, тем хуже будет для них. Фактически это стало переломным моментом в переговорах, свою слабую временную позицию мне удалось сделать их слабой позицией.
После моего категоричного требования вызвать полицию они сникли и начали говорить, что это должен сделать я сам. Абсурд ситуации нарастал.
