Таперика опишу вам Петю Долгого. Человек он еще молодой, но женатый, детей имеет. А на должность заступил совсем юнцом - и тридцати годов не было. Но росту здоровенного, через иную лошадь перешагнет. Кулаки что кувалды. А с лица смирен, белобрысенький, вроде бы подслеповатый - все прищуркой смотрит.
Приехал к нам с одним чемоданом, как тот студент - в белом костюме и в босоножках. Поселил я его к старухе Бухрячихе. Спрашиваю ее через недельку:
- Ну, как, баб Васюта, не пьет новый председатель-то?
- Не пьет, кормилец, не пьет. Я уж ему и лагушок ставила, и самогоночки... В рот не взял. Только вот ходит в подштанниках. И ботинки на нем с боков худые - на одних ремешках держатся. А намедни спрашивает: "Бабушка, трусов у вас в магазине не продают?" - "Нет, говорю, до такой срамоты еще не доходили". - "Как же мне быть? Белья-то я не взял с собой". А я ему вроде бы со смехом: "У меня есть Ванюшкины кальсоны. На". И он принял... Надел, а они ему по колено. Долгий, как столб телеграфный.
С той поры и прозвали его Петей Долгим. И пошло гулять по селу:
- Вот так председатель! В Ванюшкиных кальсонах ходит.
- Поизносился, бедный, в дороге-то.
- Зато у нас оперится. Должность прибыльная.
- Мужики, не верьте ему. Он хитрит. Деньги у него есть. Он вроде бы из этих тридцатитысячников. Ведь как-никак, а тридцать тысяч ему сунули для чего-то.
- Известно для чего... завлекать нас начнет на работу этими тысячами.
И вот он первым делом объявил:
- С нового года станем платить не трудоднями, а деньгами.
А ему Корней Иванович Назаркин:
- У бога новых годов много...
А Петя Долгий свое:
- С января колхозники переходят на зарплату. Каждый месяц аванс будете получать.
Собрание проводили в школе; народу привалило полным-полно - и в классе, и в коридоре, и на крыльце.
- А если дохода не будет, чем заплатите? - спросил Парамон.
- Свиноферму продадим - а заплатим, - ответил Петя Долгий. - Буря пшеницу положит, вода кукурузу зальет, но ваша зарплата будут стоять... как у рабочего класса.
- А как быть с минимом? - спросили его.
- А миним, - говорит, - отменяется.
Тут ему окончательно не поверили. Посмеиваются мужики. У нас ведь как было с трудоднями? Установлен миним в сто тридцать пять трудодней. Ты его отработал - и делай что хочешь. Можно, к примеру, на лесозаготовки идти или кирпич бить в Тиханово. Но ежели у тебя минима нет, ты вроде бы в зависимости: во-первых, никуда на заработки не пустят; во-вторых, могут обложить двойным налогом в размере одна тысяча семьсот рублей, как единоличника. Раньше брали налог с коровы, с овцы, даже с козы шерсть брали. Хоть и нет на козе шерсти, но отдай. Где хошь бери. Чего посеял, с каждой сотки - опять налог. А ежели минима нет - все в двойном размере. Вот мужики и смеются: "Как же так? Ежели ты отменишь миним, все на сторону уйдут".
