Не очень поверила женщина, но все же пошла дальше. Шла она день, ночь и еще день, и действительно вышла к небольшому городку. Нашла третьи ворота, постучала три раза, и дверь отворила старуха. Только собралась женщина ей что-то объяснять, как старуха приложила палец к губам:
— Молчи! Я знаю, что тебе нужно.
С этими словами она приколола к груди женщины маленькую серебряную брошку. И сказала:
— Когда тебе будет трудно и понадобится защита, прикоснешься к этой брошке и скажешь: «Сила, оживи!»
После чего старуха взяла женщину за руку и долго вела по улицам города, пока не подвела к сплошной каменной стене. В той была едва заметная дверца. Старуха открыла ее и втолкнула туда женщину со словами:
— Это потайной подземный ход, который ведет туда, куда тебе нужно.
Дверь за ней захлопнулась, и в кромешной тьме женщина пошла вперед по открывшемуся перед ней длинному тоннелю. Она шла почти на ощупь. Под ногами хлюпала вода, мимо проносились невидимые во тьме летучие мыши, что-то шуршало и шевелилось вокруг, но она все шла и шла.
И вот забрезжил свет. Женщина увидела, что тоннель привел ее прямо к большой пещере. Свет пробивался из маленького зарешеченного окошка высоко под сводом, и в дальнем конце пещеры виднелась дверь, обитая кованым железом.
Она подошла к двери, и вдруг услышала позади себя шаги. Обернувшись, увидела, что прямо к ней, радостно улыбаясь и протягивая навстречу руки, идут ее родители!
— Мама! Папа! Вы живы?! — закричала она и бросилась к ним.
— Конечно, — сказал отец, — и живем мы очень хорошо! И хотим, чтобы ты тоже осталась с нами в этом замке. У тебя будет все, что только захочешь — богатство, золото, изумруды, а главное — ты получишь дар чародейства, и сможешь обрести власть над всем миром!
— Да, малышка, да, дорогая, — вторила мать.
Мама никогда не называла ее малышкой. Что-то заставило женщину недоверчиво отступить. Только сейчас она увидела в глазах родителей какой-то странный блеск, которого раньше не замечала.
— Вы не мои родители! — сказала женщина. — Вы меня обманываете!
В тот же миг лица родителей начали странно искажаться, и вот уже глаза заблестели совсем по-звериному, а рты оскалились страшными клыками.
— Она разоблачила нас, — сказал тот, что прикидывался отцом, — так пусть пеняет на себя.
— Пусть пеняет на себя! — повторила та, что выдавала себя за мать.
В тот же миг от человеческого облика этих существ ничего не осталось — превращение завершилось, и теперь перед женщиной были две полусобаки-полуволка, угрожающе надвигавшихся на нее с оскаленными зубами.
