Дождь заканчивается, и мы, наконец, доходим до «Туриста». Там Римку, которая всю дорогу изображала взрослую леди, пробирает хохотунчик, она, прячась за спинами покупателей, пытается уложить Славку на раскладушку с ценником или посадить на пластмассовый таз. И пока родительницы стоят на кассе, мы с Оксанкой, надрывая животы, наблюдаем борьбу сестры с братом, которая постепенно переходит в драку. Продавщица с высокой причёской, качает головой из-за прилавка.
Домой мы попадаем под вечер. Закрываемся в комнате у Римки со Славкой на ключ. Включаем светильник с круглыми дырочками, от которого по потолку бегают разноцветные пятна, и телевизор с надписью «Горизонт». «Надежду дарит на заре паромщик людям», – поёт с шипящего серого экрана певица с пышными волосами. Римка моментально засыпает в кресле, хотя это была её идея – устроить дискотеку. Я расстраиваюсь, но будить подругу не рискую – когда Римка хочет спать, её лучше не трогать. Но без неё, я не знаю, как вести себя на дискотеке, поэтому сижу за столом и выковыриваю из сыра, купленного тётей Леной, синюю цифру два. Интересно, каким образом и, главное, зачем, продавцы засовывают в сыр эти цифры? Славка с Оксанкой играют в настольный футбол, звякая маленьким шариком – мячом, и постоянно обзывая друг друга всеми производными от слова «дурак». Мамы сидят в нашей комнате, смотрят «Песню года» и гадают на картах. «Ночная дорожка, пустые хлопоты», – улавливаю я тихие реплики тёти Лены, когда захожу домой, чтобы засунуть под диван диск здоровья, от которого у меня уже шумит в голове. У моей мамы на лице маска из сметаны. Я помню, что когда ею мажешься, очень долго нельзя разговаривать. Я не знаю, что произойдёт, если в этой маске заговорить, но, мне всегда кажется, что случиться что-то страшное. Поэтому я очень волнуюсь, когда по вечерам мама надевает бархатный ободок и замешивает сметану в маленькой чашечке без ручки. Я тихо стою, прислонившись к шкафу, и контролирую, чтобы мама из-за своих болтливых подруг не забыла, что у неё на лице сметана.
Когда я возвращаюсь, Славка с Оксанкой заряжают диафильмы. На обоях в цветочек дрожит кривой жёлтый квадратик света, захватывая собой спинку кресла и Римкину голову. Я кидаюсь к кучке кругленьких баночек, чтобы найти свою любимую плёнку про Мойдодыра. Римка во сне хмурит лоб, на котором чёрными буквами, плавно переходящими на стену, написано: «Одеяло, убежало…» Я, Славка и Оксанка давимся сыром от смеха. На палас цвета мокрой горчицы, падают жёлтые крошки, мы наступаем на них новыми одинаковыми колготками…
