— Ступай! Сообщи своей госпоже, что я тотчас же прибуду к ней. А ты, — обратился он к стражнице, — отведешь меня в покои Мурадеви.
Услыхав его слова, обе женщины застыли на месте, точно пораженные громом небесным или пронзенные ударом молнии. Служанка, однако, быстро пришла в себя. Она тотчас сообразила, как обрадуется ее госпожа счастливой вести, поэтому, поклонившись радже, выскользнула из дворца и бросилась бежать. Изумление же стражницы прошло не так скоро. Она не могла поверить, что слышит все это наяву, а не грезит. Она застыла, как каменная статуя, и не двигалась с места. Видно, Дханананд заметил ее состояние, потому что он улыбнулся и сказал:
— Очнись! Ты не спишь. Я в самом деле желаю отправиться в покои дочери раджи киратов. Я хочу увидеть Мурадеви. Шестнадцать лет я отвергал ее, но теперь, хотя бы в честь праздника царевича Сумальи, не хочу оставлять ее в горе.
Раджа так объяснил вслух причину своего решения. В действительности же дело обстояло немного иначе: он хотел отвлечься от мрачных предчувствий. Он надеялся хоть ненадолго забыться, встретившись с той, кого не видел целых шестнадцать лет. Новизна пленяет нашу душу, и тогда тревожные мысли, которые мы хотим прогнать, уходят прочь. С такой надеждой Дханананд поднялся с трона и пошел следом за стражницей.
Тем временем служанка Мурадеви, обрадованная тем, что раджа посетит сегодня покои ее госпожи, примчалась назад как одержимая и сообщила своей повелительнице, нетерпеливо ожидавшей ответа, счастливую новость. Выслушав ее, Мурадеви на один миг — лишь на один миг — не поверила ее словам. Но, взглянув внимательно на лицо служанки, она оставила сомнения и тут же поднялась, чтобы приготовиться к встрече махараджи. На ней почти не было украшений, но и те немногие, которые были надеты, она сняла, оставив одно жемчужное ожерелье. Вместо шелковых одежд надела простые, белого цвета. И, причесавшись с легкой небрежностью, приколола к волосам один-единственный цветок, известный под названием «стрела любви». Она усилием воли стерла с лица следы ненависти и мести и приняла вид возлюбленной, истомленной разлукой с любимым. Взглянув напоследок в зеркало, дабы убедиться, что вид ее соответствует ее намерениям, она села в ожидании прихода махараджи. В немногие минуты до его появления она успела обдумать, какими словами и движениями будет приветствовать гостя, когда и что скажет, как улыбнется, какое выражение придаст своему лицу, какие оттенки — голосу.
