— Ни крошки не будет у меня во рту, пока я не найду этого теленка! — поклялся он.
Он туго затянул свой пояс, взял в руки старый пастушеский посох и, позвав с собой тех, кто готов был пойти с ним на поиски, отправился в горы.
Как уже было сказано, стояла ночь полнолуния. По-летнему ни облачка не было на небе, и свет луны заполнял его из края в край. Дальние высокие вершины покрыты были снегом, и лунный свет отражался в них, так что казалось, будто небесная река широким потоком струится на землю и заливает ее всю. По ночам леса в Гималаях обычно кишели хищным зверьем. Но в эту ночь все живое замерло в лесах, будто околдованное волшебным светом.
Старый пастух не замечал редкой красоты ночи. Словно святой садху[4], всецело сосредоточившийся мыслями на боге, думал он лишь о пропавшем теленке, отмеченном счастливыми знаками. Каждое мгновение глаза его были готовы разглядеть в густой тени деревьев заблудившегося несмышленыша, а уши — услышать его жалобный зов.
Много молодых пошло на поиски теленка, но зорче всех были сейчас глаза старика, крепче всех — его ноги: так велико было его стремление найти пропажу.
Когда они пришли на пастбище, старый пастух велел обыскать весь окрестный лес. Он выбрал направление для каждого из своих спутников и сам пошел по одной из троп. Он не пропустил ни одной пещеры, осмотрел все заросли диких кустарников на своем пути. Но тщетно. Теленка нигде не было.
Почти теряя надежду, он свернул с дороги, по которой обычно стада спускались в долину; немного в стороне от нее был еще один, очень крутой спуск. Рискованно было идти ночью этим путем, но, подумав, что теленок мог случайно туда забрести, пастух решил поискать и там. За свою долгую жизнь старик привык к трудным пастушьим тропам, но этот спуск был так узок и крут, что он несколько раз спотыкался и падал.
Пройдя больше половины пути, он остановился. В этом месте тропа раздваивалась, и одно из ее ответвлений — чуть приметная каменистая тропка — шло на восток, в страну Магадху. Некоторое время пастух раздумывал, спускаться ли ему в долину или свернуть к востоку и поискать теленка на той магадхской тропе. Он колебался, но, почувствовав наконец сильную усталость, решил вернуться в долину.
Не успел он пройти и двух шагов, как ему показалось, что где-то неподалеку плачет ребенок. Но как мог очутиться глубокой ночью в этом диком месте грудной младенец? «Верно, это кричал какой-то редкий зверь», — подумал старик и не стал останавливаться. Но снова, и теперь уже совершенно явственно, до него долетел жалобный детский плач.
