— Не буду спорить — пожал я плечами, в свою очередь, подхватывая кусочек мяса и отправляя его в рот.
— Здесь не с чем спорить. И не о чем говорить. Я стал стар и брюзглив, совсем как те деревенские старики, над которыми мы любили подсмеиваться втихую и беззлобно, когда были детьми…
— Не думаю, что деревенские старики успели уничтожить столько нежити и прочей тьмы за свою жизнь — заметил я — Мечом, огнем и верой.
— Мечом, огнем и верой — повторил отец Флатис — Девиз ордена Искореняющих Ересь. Не знал, что ты его знаешь.
— Просто всплыло в памяти — признался я — Словно выползло из какого-то темного закоулка души.
— Это хорошо, что ты вспомнил про свою душу. Именно о ней я и хотел с тобой побеседовать, Корис. О твоей бессмертной душе. На самом деле бессмертной, это не просто красивые слова взятые из сочинения богослова. В отличие от тела, от бренной оболочки, душа существует вечно. И для тебя, Корис, это означает долгие годы наполненные мучениями.
— Вот тут я несколько недопонял, отче — удивленно произнес я — Пророчите мне попадание в ад?
— Хуже! Гораздо хуже! — буркнул старик — Тебе нет ходу ни в ад, ни в рай! Ведь ты уже умирал, верно?
— Было дело — кивнул я, начиная понимать куда клонит старый священник.
— И тебя вернули. Потому как нет места твоей душе ТАМ. Я могу поверить, что душа вернулась из ада или рая. Так уже случалось. Тот же Риз Мертвящий скорбный тому пример — при помощи темной магии некромантии можно вырвать оттуда душу и при помощи мерзких ритуалов вселить в тело другого человека. Так было и с тобой, когда душа незнакомца была помещена в тело юного барона Кориса Ван Исера. Тем незнакомцем был ты,… и раз уж после смерти твою душу не приняли, то возникает лишь один вопрос — откуда же ты взялся? Душа твоя пришла не из ада, не из рая,… но откуда?
— Я не знаю. Либо знаю, но не помню. Память моя еще не вернулась, она словно бы повреждена и я никак не могу воскресить свои истинные воспоминания.
— Вот! — мне в лицо уткнулся сухой палец священника — Верные слова! Твоя память повреждена, Корис! Она словно бы выжжена, словно бы стерта, но еще не до конца, ведь изредка ты вспоминаешь и говоришь странные и никем ранее не слышанные слова. Например, словечко «сталагмит», коим ты нарек эти светящиеся каменные сосульки — священник кивнул на величественные каменные колонны покрытые светящимся мхом.
— Вуоллон — тихонько пробубнил Тикса, видимо, называя созданные природой колонны на гномьем языке.
