Я вспомнил вчерашнее предупреждение Каминского. Нелегко тут было найти золотую середину.
Григорий Константинович уже побывал в носовой части корабля, где расположены основные жилые помещения. Личный состав сразу окружил его, начался оживленный разговор. Он, наверное, затянулся бы, но тут прозвучала очередная команда: «Начать приборку».
— Кажется, я не вовремя, нарушаю распорядок,— сказал Серго и вышел из кубрика.
Когда команда окончила уборку, весь личный состав, свободный от вахты, собрался на корме. Серго сфотографировался вместе с нами. Корабельный фотограф-любитель долго хлопотал, усаживая его, затем торопливо бежал к своей камере и щелкал. Одна из этих фотографий хранится у меня и сейчас.
Я пригласил Серго на верхний мостик, откуда можно было оглядеть весь корабль. Вместе с ним поднялись и другие гости.
С мостика надраенный и прибранный корабль выглядел нарядно. Его вид мог бы ввести в заблуждение посетителей, мало знающих флотскую жизнь. Не раз после трудного похода мы встречали в газете описание корабля, вызывавшее у нас раздражение и даже обиду: корабельная жизнь была похожей на веселую, занимательную игру, в которой участвуют довольно легкомысленные, загорелые, парадно одетые парни…
С верхней палубы тяжелый труд и суровая служба моряков не всегда видны. Самая напряженная работа идет внутри корабля, погруженного на две трети в воду, там, где находятся сложнейшие механизмы и приборы.
Орджоникидзе не нуждался, в этих объяснениях. Он сам все хорошо понимал. Обратив внимание на группу матросов, одетых в синее рабочее платье, на их измазанные лица и нахлобученные на головы чехлы от фуражек, он спросил:
— Как они у вас называются? «Духами»?
Он стал подробно расспрашивать об условиях работы «духов» — бывших кочегаров, которые теперь официально назывались котельными машинистами. Затем разговор перешел на технику корабля.
Флагманский инженер-механик И. И. Булдаков рассказал, что крейсер плавает только на мазуте. А не так давно жгли еще уголь. Тогда было значительно тяжелее. Да и скоростью не могли похвастаться.
— А теперь мы можем пройти больше пятисот миль со скоростью до тридцати узлов, — гордо подчеркнул он.
— У вас неплохой корабль, — согласился Серго,— но в будущем мы не сможем удовлетворяться и такими показателями. Стоять на месте в технике нельзя.
Григорий Константинович вспомнил крейсер «Красный Кавказ»:
— Он, кажется, заложен в одно время с вашим, но достраивался позднее, на нем уже немало технических новинок, артиллерия у него совсем иная. Многие приборы являются опытными: оправдают себя — применим на других кораблях.
