Известие о том, что в обозе смолян есть козельский купец, вызвало у князя большой интерес. Он приказал принести раненого в гридницу и вызвать своего лекаря. Плечо у козельца было глубоко разрублено. Рана успела затянуться рубцами, но они кое-где гноились, и купец каждый раз сильно морщился, сдерживая готовые вырваться стоны, когда лекарь сжимал рубец, чтобы выгнать гной. Закончив, лекарь полил рану несчастного каким-то темно-зеленым раствором и перевязал плечо.
— Эка тебя угораздило, — участливо заметил князь.
— Это спасло мне жизнь, — проговорил Оницифор. — Татарин, видать, думал, что я готов, — пояснил он сквозь боль, — и не стал добивать, как они привыкли делать. А я провалялся в беспамятстве не знаю сколько времени. Когда очнулся, кругом одни головешки и… ни одной живой души. Думал, это и есть ад… — Козелец замолчал, пытаясь превозмочь боль.
— Много народу погибло? — спросил князь, заметив, что морщины на лбу раненого разгладились.
— Да, почитай, все.
— А что случилось с воеводой?
— Наш воевода — орел! — козелец через силу улыбнулся. — Вывел и дружину, и всех добровольцев на смертный бой с нехристями. Мы умирали, но шли вперед. Так могут поступать только русские! — голос чудесным образом окреп. — Никто не показал спины противнику! — купец словно забыл о своей ране, глаза его засверкали. — А вел нас вперед наш Сеча. Благодаря ему спаслись многие козельские дети. Я видел, как уходили ладьи с ними. Только вот где они сейчас, одному Богу известно, — купец тяжело вздохнул.
— Скажи, а ты что-нибудь слыхивал о своем князе?
— Наш князь погиб как герой. Я сам видел его тело.
— Юный князь погиб на улицах города? — переспросил Михаил.
— Да, — тяжело вырвалось из груди козельца.
Князь и княгиня какое-то время сидели молча, пораженные услышанным. И все же в душу князя закралось сомнение:
— Ты сказал, что детей отправили на ладьях. Так?
— Так, — подтвердил купец.
— А почему же не отправили князя? Василий ведь был… ребенком.
— Сам в толк не возьму, — расстроенно ответил купец.
— Что-то здесь не вяжется, — задумчиво произнес Михаил. — На воеводу это не похоже… Может, ты ошибся? Просто спутал убитого с князем?
— Не-е-ет. Одежонка точно была княжья.
— А лицо? Лицо? — допытывался князь.
— Лица не видел, честно признаюсь, — и, протяжно застонав, раненый прикрыл глаза.
Выждав, когда купец успокоится, княгиня спросила:
— А слышал ли ты что-нибудь о князе Всеволоде?
Пожилой купчина, с тревогой взглянув на козельца, ответил за него:
