Медведь замер. Зверь всегда хорошо распознает чувство страха у других. Это верный сигнал к нападению. И тогда — берегись, противник!
Но ни один мускул не дрогнул на лице князя.
Мирослав, обнажив свое оружие и готовый в любой момент прийти на помощь своему воспитаннику, невольно залюбовался решительным видом Даниила.
Первым не выдержал медведь. Он внезапно неловко повернулся, передние лапы коснулись земли, и, мягко ступая и урча, словно предупреждая, чтобы его не преследовали, он так же неслышно удалился.
— Фу-у, — выдохнул Мирослав и вытер со лба пот.
Князь спокойно вложил меч в ножны. В это время послышался шум, и к костру выскочили испуганные дружинник и проводник:
— Князь, как ты?..
За него ответил Мирослав:
— Не видите, что ли? Жив-здоров наш князюшка. Слава тебе Господи! Я уж думал, старый дуралей, хана тут нам всем, подерет зверюга. Ан нет! Одолел ты его, князь! Лютый-то убег, как трусливый кобель. А ты тоже хорош, — напустился боярин на дружинника. — Как князя своего сторожишь?!
— Да я… — начал оправдываться было воин, но князь его прервал:
— Ступай к лошадям, ты ни в чем не виноват.
Дружинник с проводником проворно исчезли в непроглядной мгле.
Князь, как ни в чем не бывало, подбросил в костер дров и с наслаждением улегся на шубейку. Рядом опустился боярин.
— Ты чего его не порешил? — спросил дядька. — Еще вернется.
— Не вернется, — уверенно произнес князь. — Пусть бродит. Ведь это мы вторглись в его владения.
— Да, не вышло у Топтыгина, — усмехнулся Мирослав. — Эх, Даниил, вот так разогнать бы некоторых князей — на Руси дышать легче стало бы. Никакой бы татарин не сунулся.
— У нас некоторые князья хуже медведей, — заметил Даниил.
— Это Михаил, что ли? Ты же с ним в поход собрался идти, — в голосе Мирослава прозвучал укор.
— Эх, дядька, как же ты хочешь Русь оборонить? Учил ты меня уму-разуму. Навеки тебе благодарен. Но как ты не поймешь: сгинет ведь Русь от собственных смут да от ударов татарских сабель! Сколачивать ее надо, сколачивать. Тут один меч не поможет. Это ведь медведь убежал, назад не вернется. А князь? Он ведь сразу бежит то к венгру, то к поляку, то к торкам, то к половцам…
— Ведь и ты бегал, — не без ехидства вставил боярин.
— Бегал. В том и беда. Вот и режем друг друга. Так что, дядька, меч тут не поможет. И с Михаилом мира хочу во благо земли нашей.
— Но он же предатель, Козельск выдал! — воскликнул боярин.
— А я думаю по-другому, — князь приумолк, уставившись на огонь. — Мы тоже в этом виноваты. Сидим по своим вежам и нос наружу боимся высунуть. У каждого в маленькой голове думка: а вдруг он уйдет, чего я полезу? Татарин силен, еще одолеет. Если так рассуждать, и я — предатель.
