Старик же только хитро щурился и, казалось, не слышал их льстивых слов. Во всяком случае выражение его лица неизменно было таким, будто он пересекает пустынное, безлюдное пространство.
В этот день Субудай поднял хана еще до рассвета. Батый, разнежившись за последнее время и попривыкнув к поздним подъемам, хотел было отослать от себя назойливого старца. Но багатур не церемонясь скинул мягкую шкуру, которую хан натянул на голову, на пол. Кувшин холодной воды завершил дело: владыка вскочил как ужаленный. Стража замерла в страхе, ожидая грома и молний. Но повелитель вдруг громко и заразительно расхохотался:
— Вот так же решительно ты, наверно, расправляешься и с врагами!
На лице багатура изобразилось нечто вроде улыбки:
— Джихангир! Наша сегодняшняя поездка — твое решение. А решение должно выполняться свято. Только тогда можно чего-то достичь.
Субудай проговорил эти слова будничным тоном, хан внимательно его выслушал, а затем подошел и обнял старца:
— Что бы я делал без тебя?!
От подобного признания Субудаю стало не по себе. Губы его затряслись, и старый полководец, чтобы не выдать своих чувств до конца, грубовато заключил:
— Поторапливайся, джихангир. Пора.
Батый отлично понял его, сдержанно улыбнулся и крикнул:
— Эй, вы! Подать мою одежду!..
Стоял конец августа. Степь, окрашенная в золотистый цвет, дышала запахом полыни, перемешанным с терпким запахом чабреца. Застоявшиеся кони шли резвой иноходью. Поднятая копытами пыль, как размочаленная веревка, тянулась следом. Всадники, покачиваясь в седлах, порой клевали носами.
— Стой! — раздался хрипловатый голос Субудая. — Приехали.
Хан натянул поводья и, согнав дремоту с посоловевших глаз, осмотрелся.
— Ты куда меня привез, старик? — беззлобно спросил он.
— Куда нужно. Эй, — подозвал багатур одного из нукеров, почтительно стоявших вдали, и рукоятью плети показал направление. Тот, уже зная, очевидно, о чем речь, молчаливо пришпорил коня.
Вскоре он вернулся и кивнул Субудаю. В воздух взвилась полководческая плеть. Кони сорвались и, повинуясь, направились к видневшемуся вдали холму. Когда всадники достигли его вершины, перед ними открылась необычная картина. От горизонта до горизонта черным широким поясом с золотистой поперечной чеканкой протянулись тумены. Отряды стояли каждый в отведенном ему месте. Темники строго оглядывали вверенные им ряды. Под их колючими взглядами воины изо всех сил держали строй, сдерживая самых норовистых лошадей.
