«Джо, — произнес я, глядя на глубокие морщины на его лбу и на мелкие морщинки вокруг глаз, — я хотел бы, чтобы ты произнес слово „Я“, как бы обращаясь к самому себе».
Складки кожи, покрывающей лоб Джо, заходили вверх-вниз, как меха аккордеона, когда Джо отправился в свою голову, чтобы попытаться найти там свое самосознание. Затем, явно смущенный тем, что находится перед зрителями, он, наконец, выдал тоненьким, дрожащим голосом:
«Я-а-а-а-а».
«А теперь скажи, пожалуйста, откуда исходит этот звук. Определи то место в своем теле, где этот звук, по-твоему, зарождается».
Джо поднял руку, замешкался, и, наконец, дрожащий палец указал на голову. Зрители понимающе загалдели, возможно, внутри спрашивая себя, а не звучали бы они так же на его месте.
«Тебе нравится этот звук? Он похож на тебя?» — спросил я.
«Нет, — проблеял Джо. — Совсем нет».
Я обратил свое внимание к аудитории. «Звук голоса показывает, где внутри нас сосредоточено наше внимание. Мои рост — пять футов шесть дюймов[7], и все-таки у меня глубокий, звучный голос. Когда я говорю, то чувствую, как будто звук поднимается из глубин моего живота. Затем он движется выше, через мою грудь и глотку, и выходит из моего рта легко и свободно. Я говорю тем, что можно назвать голосом тела».
Взглянув на Джо, я заметил, что он до сих пор борется со смущением от того, что находится у всех на виду. Он сцепил кисти на уровне гениталий — верный признак того, что он страдает комплексом «фигового листка».
Нет сексуальности — нет власти
Ощущение человеком психологического разрыва с собственной сексуальностью зачастую ведет к замкнутости и скрытности. В своем нетленном классическом труде «Думай и богатей» Наполеон Хилл отмечает, что успешные люди чаще всего имеют прочную естественную связь со своей сексуальной сущностью. Он посвящает целую главу трансмутации сексуальной энергии, заявляя, что наши врожденные творческие силы можно использовать для пробуждения гения, спящего в каждом из нас. Отсутствие у Джо связи с его собственной жизненной силой проявлялось в манере вести себя: то, как он стоял, двигался и говорил, вызывало ощущение личной слабости и недостатка уверенности в себе.
«Хотел бы ты говорить голосом тела? — спросил я его. — Голосом, который отражал бы твою глубочайшую силу и то, кем ты на самом деле являешься в лучшем своем виде?»
«Конечно!» — Глаза Джо засверкали от такой перспективы, и его тело как будто немного расслабилось.
«Тогда, во-первых, я хочу, чтобы ты разжал руки — пусть они просто свободно висят по бокам».
